— А я что? Я ничего. Только спросил — со всеми ли обитателями дома поговорил, встретился ли со всеми, каждый ли объяснил тебе свое понимание тех трагических событий, которые потрясли не только объячевское семейство, но, можно сказать, потрясли весь город, поскольку три трупа за одни сутки в одном месте… Такое, Паша, бывает не часто, ох, не часто. И если мы оглянемся назад, на прожитые годы, то вынуждены, просто вынуждены будем признать, что наша с тобой работа…
— Заткнись, — сказал Пафнутьев. — Нет сил слушать.
— А я все жду, когда же ты в меня запустишь чем-нибудь. — Худолей усмехнулся. — Но, Паша, ты ведь меня знаешь. Не будь оправдательных обстоятельств, разве посмел бы я, никчемный и жалкий, отнимать у тебя столько драгоценного времени, разве решился бы… — Последние слова Худолей произнес уже с нескрываемой горечью.
— Какие у тебя обстоятельства, скажи уже наконец! — простонал Пафнутьев.
— Скажу, — легко согласился Худолей. — Отчего не сказать. И покажу. Порадую хорошего человека. — Он повернулся и частой, торопящейся походкой направился в угол, где стояли несколько дверей, прислоненные к стене. — Помоги мне, Паша, эти двери в сторону отставить. И тебе воздастся.
Когда Пафнутьев вместе с Худолеем освободили угол, перед ними в стене оказалась железная дверь. Снаружи были приварены две толстые петли, в которые предполагалось вдевать висячий замок. Но замка не было, а дверь оказалась закрытой. Подергав за петли, Пафнутьев убедился, что открыть ее невозможно.
— Закрыто изнутри, — пояснил Худолей в ответ на немой вопрос Пафнутьева. — Там кто-то есть.
— Живой? — спросил Пафнутьев.
— Думаю, да. Не могу только сказать, насколько живой. Паша… Вот железные петли для замка… На них совершенно нет пыли. А пыль должна быть. Смотри. — Худолей провел рукой по верху двери и показал Пафнутьеву густой слой пыли, оставшийся на пальцах. — Туда кто-то ходит. Тс-с! — Худолей приложил палец к губам, призывая Пафнутьева к тишине. Он приложил ухо к щели, Пафнутьев сделал то же самое, и они услышали, явственно услышали осторожные шаги. Кто-то опасливо приблизился к двери и замер с противоположной стороны. Через некоторое время шаги так же осторожно удалились. — Смотри, Паша, что я сделаю. — Худолей несколько раз постучал кулаком в железную дверь — двойной удар, два одиночных, снова двойной.
— Иду, — послышался голос из-за двери.
Проскрежетал металлический запор, и дверь приоткрылась. Худолей тут же сунул ногу, чтобы человек с той стороны не мог снова захлопнуть дверь. Перед ними стоял высокий человек с седоватой щетиной, именно щетиной, бородой его растительность нельзя было назвать. Человек стоял на небольшой площадке, а дальше лестница шла вниз — подвал оказался двухэтажным. Человек не убегал, молча, настороженно смотрел, переводя взгляд с Пафнутьева на Худолея.
