Случай для психиатра | страница 8
— У тебя нет проблем со мной из-за этих историй с наркотиками?
Он знает, что я ему не солгу. Откровенность — не единственное чувство между нами.
— Иногда, — сознаюсь я. — Говорят о стольких вещах… Я был бы плохим отцом, если бы не предвидел подобных ситуаций.
— Значит, я не доставляю хлопот.
— Ты пробовал?
— Травку. Два или три раза. Я в ней не нуждаюсь.
Я прилагаю немало усилий, чтобы пойти дальше, задать нужный вопрос:
— А насчет секса? Гетеро или гомо?
Он несколько мрачнеет.
— Ты спрашиваешь из-за моих длинных волос…
— Не говори глупостей, Ник. Но сейчас многие сирены поют, что нет ничего лучше голубой любви.
Он преображается.
— Сирены — женщины, папа. С какой стати им вещать об этом?
Я не мог не рассмеяться.
— Очень забавно. Но ты не ответил на вопрос.
Он, должно быть, почувствовал за шуткой мою озабоченность, ибо ответил очень серьезно:
— Я не думал об этом. Но, к примеру, если это делать с мальчиком, можно подумать… как бы сказать… Это слишком похоже на мастурбацию, понимаешь? Тогда как с девушкой действительно что-то испытываешь.
— Ты очень разумный молодой человек, Ник. И говоришь почти как старик. Ты пришел к подобному заключению на собственном опыте, не так ли?
— Ну да, у меня была девушка… Но мы не пошли до конца.
— Это тоже неплохо. Девушка твоего возраста действительно не готова еще идти до конца, как ты говоришь, что бы она ни рассказывала.
— Та была двумя годами старше. Она на первом курсе университета. И я полагаю, что она готова. Если только…
— Да?
— Ну ладно, скажем, ты находишься с девушкой и все классно, все готово для этого дела. Родители отсутствуют, свет приглушен и все такое. Стоит ли тогда спрашивать ее, приняла ли она пилюлю? Ты понимаешь, если ее спросить об этом раньше времени, она подумает, что у тебя в голове только одно. Если же задать этот вопрос уже в процессе, она скуксится. Как быть?
Боже, романтические проблемы нынешней молодежи слишком осложнены прогрессом!
Но Ник говорит со мной так. Открыто. Будь он хоть малость виноват в этих окровавленных останках, заполнивших мою ванную комнату, он бы никогда не прятался.
Офелия перестала тереть как безумная листок бумаги. Она его разложила, разгладила и тщательно приклеила к фаянсовому квадрату стены для сушки. Бумага пристала к стене так же, как когда-то носовые платки Джоан в нашей квартире с многочисленными ванными комнатами на 60-й Восточной улице. Войдя вечером после стирки Офелии в ванную комнату, можно было найти с дюжину белых полотен, расцвечивающих стену. Должно быть, тот, кто незаконно протащил эту толстомордую мексиканку через Рио-Гранде, вдолбил в ее голову, что необходимо делать с дамскими платками после стирки: их пришлепывали к стене, они высыхали и их заботливо складывали, даже не гладя.