«Профессора такие не бывают», — подумал я. И почему-то вспомнил мамину фотографию в спортивной майке, когда она работала нормировщицей на Метизном. Шура такая высокая и большая, а лицом чуть-чуть похожа на мою маму.
— Тетя, помоги мне Олю найти!
— А где же ты ее потерял?
— Там, где горит. Я показал рукой.
— Сейчас всюду горит. А какая она, твоя Оля?
— Маленькая, бровки беленькие.
— Может быть, и найдем, если она маленькая да беленькая, — сказала Шура и тут же добавила: — Тогда вместе вас и отправлю.
— А если папа придет?
— Сейчас папа не придет. Папа твой за Мечеткой воюет, фашистов в Сталинград не пускает.
— А мы Олю найдем? — снова спросил я Шуру. На этот раз она мне ничего не ответила.
Мы шли по улице, где дома еще стояли целые, с трубами на крышах и занавесками на окнах. У одного из зданий Шура остановилась:
— Вот здесь, в подвале, много детей. Смотри лучше, может быть, и Оля здесь.
Мы спустились в подвал, освещенный светом керосиновой лампы. На ящиках и матрацах я увидел много малышек, как будто снова попал в детский сад. Кто-то плакал, но как-то не с охотой. Нет, это не Оля. Уж если Оля заплачет, так вовсю. И тогда я осмелел и громко позвал:
— Оля! Оля!
Мне показалось, что кто-то отозвался из темноты, но это только эхо повторило мой голос.
— Сестренку свою потерял. Разве теперь найдешь! — со вздохом произнесла какая-то женщина.
— Вот Рая есть, и Женечка, а про Олю не слыхали, — услышал я от другой.
Шура начала выводить детей из подвала. О на стояла у выхода и всех пересчитывала. А потом позвала меня:
— Ну, а ты у нас семнадцатый. Пошли!
Мы вышли на улицу, спускавшуюся к Волге. Вереницей тянулись старые да малые; тащили узлы, ведра, толкали тележки…
Одна женщина вела за руки двух девочек в одинаковых клетчатых платьях. А сзади за юбку матери крепко ухватился мальчик. Одна из девочек в очках. Вот они все согнулись, девочка в очках уткнулась лицом в землю. Вот они поползли. Снова пошли.
Спустились к берегу. К тете Шуре прижимался мальчуган, который стонал, прихрамывая. А со мной рядом шла девочка с котомкой за плечами. И у них, как и у меня, больше нет мамы…
Весь берег был заполнен людьми, ждавшими посадки на катера, баржи, лодки и речные трамвайчики.
Мы остановились у самой воды, около двух пальм в больших круглых кадках.
— Что за курортник их сюда приволок? — спросила Шура.
Пока она разговаривала с людьми, отдававшими распоряжения, я старался как можно лучше все разглядеть.
Из воды торчали какие-то трубы, мачты, обломки перевернутой и затонувшей баржи…
