'Очередная таинственная смерть'.
'Вчера в своем доме на Лекарской улице был найден мертвым управляющий Крестьянского поземельного банка г. Максим Райхельгауз. Прибывшему на место происшествия корреспонденту 'Ведомостей' судебный следователь г. Красовецкий рассказал, что г. Райхельгауза обнаружила пришедшая утром экономка, с которой уже были проведены первые следственные действия. По первому впечатлению у г. Райхельгауза, сидевшего в кресле за изучением банковских векселей, случился апоплексический удар, однако гримаса ужаса, застывшая на лице покойного, наводит на размышления. Более того, из глаз усопшего перед смертью, либо даже во время оной текли настоящий кровавые слезы, чему свидетельством засохшие бурые потеки от нижних век к подбородку. К сожалению, ничего более существенного нам пока выяснить не удалось. Вероятно, что-то прояснится после вскрытия тела.
Напомним, что буквально три недели тому назад похожий пассаж случился с управляющим приказа общественного призрения, коллежским советником и потомственным дворянином Петром Михайловичем Свищевым. Он также был обнаружен в своем рабочем кабинете с признаками апоплексического удара и следами вытекшей из глаз крови. При вскрытии же выяснилось, что мозговое вещество превратилось в настоящую кашу, что привело судебного прозектора в недоумение. По его словам, такого в его практике доселе не случалось. И вот новая загадочная смерть. Любопытно, что оба - и г. Свищев, и г. Райхельгауз - являлись членами закрытого клуба, по слухам, едва ли не масонского. Как бы там ни было, 'Ведомости' будут держать своих читателей в курсе происходящих событий'.
Да, только этого не хватало, подумал генерал-майор, закрывая газету. Тихий провинциальный городок уже после смерти Свищева был взбудоражен, а теперь, чего доброго, из Петербурга пришлют ревизора. Еще и раскопает что-нибудь не по делу. Городок-то тихий, а под личиной безмятежности такие дела воротятся... Те же масоны запустили свои щупальца везде, где только можно.
Раздался деликатный стук в дверь, после чего на пороге появился секретарь-адъютант Гребешков.
- Петр Дмитриевич, к вам посетитель. Некий Эраст Петрович Фандорин. Был записан на три часа пополудни.
- Раз записан - пускай входит, - буркнул губернатор, бросив мимолетный взгляд на стоявшие в углу большие напольные часы с маятником. Действительно, ровно три пополудни.
Гребешков посторонился, и порог кабинета переступил мужчина приятной внешности лет 35, выше среднего роста, отличительной особенностью которого были седые виски на абсолютно черной шевелюре.
