СОПЕРНИЦА
Проходя под аркой, ловлю в зеркале проводивший меня черный взгляд поэтессы Кати Э. В нем такая жгучая ревность и злоба, что на секунду мне стало страшно. Кажется, женщина рада бы убить меня взглядом! Но страх сразу оттеснила радостная мысль: ревность ее не напрасна, и у Сергея под «холодком» («я с холодком»,— говорит он о себе) все же теплится ко мне живое чувство.
Мне двадцать, Кате, я думала, двадцать три. Она повыше меня, темные волосы и глаза, плакатно красивое, с правильными чертами лицо, полна, но статна. И на диво легкая и плавная походка. У такой павы отбить любимого, пожалуй, лестно для юной девчонки (по годам я не так уж юна — двадцать лет, но по опыту любовному еще совсем дитя).
Мы здороваемся. На смену убийственному взгляду — искусно наигранная не только любезная, но и вполне приветливая улыбка. (Учись, Надя, вот как можно и нужно владеть собой! А знали бы вы, Катенька, как вас подвело зеркало...)
Через два-три дня, когда Есенин выходил со мной из СОПО, собираясь меня проводить, Катя Э. решительно и требовательно к нему подошла. Сергей просит меня не обижаться: — Завтра все объясню! — и усаживает соперницу мою в пролетку.
Обиделась ли я? Нет! Я уже знаю, что той не двадцать три, а тридцать два. И в своем девическом неведении воображаю, что к зрелой женщине мне нечего ревновать Сергея. Тем более, что она... лишь предшественница. Я, точно девочка-подросток, полагаю, что настоящее чувство, одухотворенное, возможно только у молодых, с Катей же Сергея может связывать только то, что зовется физической близостью.
Мне вспомнилась недавняя беседа, проведенная в военном госпитале с санитарками и прочим женским персоналом агитаторшей из женотдела: беседа о свободной любви, как ее понимает партия. Пожалуй, не лишним будет привести ее здесь — как характерную черту того времени:
...Не путать свободу любви с развратом! Ищешь свободы для себя — так уважай и чужую свободу. Но главное: во взаимоотношениях мужчины и женщины нужна прежде всего честность. Запретов нет — но будь честен и прям! Любовь не терпит уз! Насильно мил не будешь. Разлюбила, полюбила другого — честно объяви мужу: «Ухожу от тебя, наша связь была ошибкой». Услышала то же от мужа — не удерживай его, пусть с болью в душе, но отпусти! Можете менять мужей хоть каждый год, хоть каждые три месяца — но все делайте открыто, по-честному! Не живите сразу с двумя. Вот это уже разврат! В ретивом своем красноречии докладчица договорилась — мне не поверят, но это было так,— договорилась до того, что мужей можно менять «хоть каждый месяц, хоть каждые две недели» — с непременным, однако, условием «честного признания» и... «не жить с двумя одновременно». Любопытно, что слово «ребенок» ни разу не было упомянуто, и о детях у поборницы «свободной любви» вопрос не возникал.
