Я смотрю во все глаза и думаю, прав ли он. Может, у меня просто такой характер, я не способна прощать, а возможно, и любить. Я думаю о маме.
– Внутри тебя стальной стержень, Анна. Ты не согласна сгибаться даже чуть-чуть. Полагаю, в большинстве случаев это идет тебе на пользу.
Я резко беру сумку.
– Мне пора.
– Подожди. – Джек достает несколько купюр и бросает на стол.
Иду к выходу и слышу за собой его шаги. Я почти бегу, минуя лифт, не в силах оставаться в таком небольшом замкнутом пространстве с человеком, который совсем недавно был мне почти мужем. Распахнув дверь, бегу вверх по бетонной лестнице. За спиной по-прежнему слышатся глухие удары шагов.
В коридоре Джек хватает меня за локоть.
– Анна, стой. – Он заставляет меня повернуться к нему. Взгляд его теплеет. – Он существует, Анна, человек-огонь, который растопит сталь. Но это не я, Анна. Я никогда не был таким человеком.
Я выжидаю сорок минут и только потом звоню Майклу. Я слишком расстроена, оттого голос мой слегка дрожит, а я не хочу, чтобы он неверно истолковал мое волнение. Мои слезы никак не связаны с моими чувствами к Джеку. К счастью, Майкл не вполне трезв и не понимает, в каком я состоянии.
– Как Эбби? – интересуюсь я.
– Отлично, – отвечает он будничным тоном, и я начинаю сомневаться, была ли девочка вообще больна. Джек прав. Я слишком резка в оценках.
Вкратце рассказываю Майклу о том, как прошло собеседование.
– Я одна из трех отобранных кандидатов. Похоже, я им понравилась, но все будет известно через несколько недель. Сам знаешь, как нескоро принимаются такие решения.
– Поздравляю. Похоже, ты победила. – Он зевает, и я представляю, как он смотрит сейчас на часы на прикроватной тумбочке. – Что-то еще произошло?
У меня такое ощущение, что я офицер, рапортующий о происшествиях за день перед начальством.
– Нет, по сути, это все.
Я не собираюсь рассказывать ему о Джеке. Да и говорить тут не о чем. Однако, поддавшись внезапному порыву, все же задаю вопрос:
– Я сложный человек, Майкл? Категоричный?
– Что?
– Я ведь могу измениться. Могу стать мягче, научиться прощать. Стать более открытой. Я действительно могу.
– Нет, милая. Ничего подобного. Ты самая лучшая.
Огромная гостиничная кровать кажется мне узкой. Тревожный сон полон образов Джека и его жены, Майкла и Эбби. Я ворочаюсь, стараясь выбросить из головы прошедшее собеседование и ложь о примирении с мамой.
Едва забрезжил рассвет, я вылезаю из пижамы и натягиваю спортивные лосины.
