Трудус-трудум-труд | страница 46

Навесили решётку на ворота графского замка. Граф расхваливал, расхваливал кузнецов, а денег ни копейки не дал. С одной стороны, Энрик, конечно, доволен был, что его работа так нравится, а с другой стороны, похвалами-то ведь карманов не набьёшь. И пошёл он требовать платы. Бедняга! Граф его и видеть не захотел, а велел слугам вон выгнать.

Не на шутку рассердился Энрик. Оттолкнул он слуг, снял с петель решётку, взвалил её себе на спину и унёс. Никто кузнецу и перечить не посмел.

Граф, как услыхал, прямо взбесился от злости:

— Грубиян! Так поступить со мной! Я покажу ему, как оскорблять благородного графа!

И донёс он на Энрика в королевский суд. Мол, известно всем, что кузнец — колдун. И больше того, этот негодяй украл чугунную решётку из его, графа, родового поместья. А решётка эта ценности неслыханной.

Что правда, то правда, решётка была ценная. Только это и было правдой во всей истории. Но в те времена такие дела решались быстро. В два счёта обвинят, в два счёта и приговорят. И вот уж Энрик в тюрьме. Руки и ноги у него в цепи закованы, кругом стража стоит. А приговор такой: «Отрубить правую руку за воровство, а потом как колдуна сжечь на костре».

В день казни народу собралось на площади — иголке упасть негде. И Жано был там, вертелся в толпе. Привели

Энрика — чёрный, лохматый, глаза как угли горят — ну, прямо колдун, да и только. На руках и на ногах у него цепи.

Преступник-то здесь, а вот палач пропал, нигде его сыскать не могут. Уж в толпе начали перешёптываться — мол, видно, дьявол унёс палача, захотел помочь своему ученику. Но тут судья взобрался на эшафот и говорит:

— Так как палача найти невозможно, а закон должен соблюдаться со всей строгостью, мы разыскали человека, который добровольно согласился привести приговор в исполнение.

И на эшафот взбирается одетый во всё красное и с огромным топором в руках… кто бы вы думали?.. Гасту Одноглазый, старый приятель Энрика! В толпе зашумели. И не стыдно этому кривому! Это уж он слишком! Только Жано ничего не сказал. И Энрик тоже. Можно было подумать, что он и не узнал своего прежнего друга. Занёс Гасту топор, чтобы руку Энрику отрубить, и вдруг кузнец как закричит:

— Топор! Кто тебя ковал?

И все услыхали, как тоненький голосок, не поймёшь откуда, ответил:

— Ты, кузнец!

— Так как же, — кричит Энрик, — как же ты смеешь рубить руку, которая тебя сделала?

— Не бойся, кузнец, — ответил топор и так и остался висеть в воздухе.

Все видели, что Гасту изо всех сил старается, да не может опустить топор.