Приснится же такое. Нет чтобы что-нибудь приятное. Эротическое.
Надо скорей просыпаться, все равно сейчас будильник прозвонит. Не прозвонил.
— Ужинать будем? — раздался вместо будильника прокуренный дамский голос.
— Нет, спасибо. Ему пока не до ужина, — отзывается другой голос, приятно рокочущий, словно набегающая на берег волна. Совсем рядом.
Теплые руки в резиновых перчатках умело берут голову Плетнева, потихоньку начинают поворачивать в сторону. Тот же рокочущий голос произносит непонятные слова:
— Субдуральная гематома, перелом затылочной кости под вопросом, ушиб челюсти, закрытая черепно-мозговая травма.
Руки поворачивают голову Плетнева в другую сторону. В глаза бросается огромный отвратительного вида жук с толстым телом и тонкими лапками. С трудом фокусируя зрение, Плетнев обнаруживает, что жук изображен на плакате, а плакат висит на стене. И еще надпись: «Осторожно, в Москве энцефалитные клещи». Где клещи? Что в Москве? Смысл непонятен, Антону Романовичу становится тревожно и неуютно, словно клещ сейчас соскочит со стены и вопьется ему в горло. Голова снова поворачивается под действием сторонней силы. Глаза выхватывают из нереальной обстановки полусна человека в белом халате.
— Алкогольное, — констатирует тот, принюхиваясь. Тембр у него тот самый — рокочущий, приятный.
— А почему у него глаза открыты? — звучит рядом высокий женский голосок.
— Человек, дорогуша, видит не глазами, а мозгами. Если мозг выключен, то есть глаза, нет глаз — без разницы.
— Может, закрыть? — интересуется добрая женщина.
— Ну это еще пока рано. Давайте на рентген. Документы есть?
— Нет, никаких.
Голоса кажутся Плетневу удивительно мелодичными, как будто эти двое не разговаривают, а поют. Тем более что слышать-то их Плетнев слышит, а вот смысла никак не улавливает. Словно в опере.
— Из вещей только часы и нижнее белье.
— Видать, все пропил, — со вздохом констатирует мужчина. — Надо же, а с виду ничего, приличный. На хроника не похож.
— Сказали, что одежду в скорой украли. Вроде бы вначале он в костюме был.
— Уже и в скорых воруют, — обреченно рокочет голос. — Ладно, везите. Оформляйте как обычно — Иванов Иван Иванович. В себя придет — разберемся. Сам расскажет.
— Ну это если придет…
* * *
Поезд набрал ход и несся по мирным полям и лесам, унося пассажиров от тревожной столицы. Под успокаивающий стук колес Вячеслав Андреевич Золотов еще раз, более внимательно изучал чужое командировочное удостоверение. В купе было жарко, окно не хотело открываться, поэтому он лежал на полке в одних брюках.
