) и Ивашко Заруцкий» били челом Марине Мнишек, находившейся в это время в Коломне с малолетним сыном Иваном. Этого «воренка» Иван Заруцкий хотел посадить на трон. Опять разобщенность, смута, тайные интриги… Не надеялся больше Дмитрий Пожарский на «земских правителей», не было у них четкой политической линии, не смогут они поднять на борьбу с интервентами народ…
Знал Дмитрий Пожарский и о призыве земского старосты Кузьмы Минина всем миром подняться на интервентов и «воров». Святое это было дело, но непривычное — «черные люди» сами начали воеводствовать…
Может, потому Дмитрий Пожарский так осторожно и встретил нижегородское посольство, своего согласия не дал, посоветовав избрать на воеводство кого-нибудь из «столпов», всеми уважаемых и почитаемых, с кем бы местничать никто не мог, например боярина Василия Голицына. Но таких «столпов» не оказалось, они или сидели с поляками в Москве, или договаривались с королем Сигизмундом III в польском лагере, или давно попали в плен, как боярин Голицын. Беспокоило Пожарского и то, что, начиная святое дело, нижегородские посадские люди проявили непослушание воеводам, законно назначенным прежним царем. Такого дисциплинированный Пожарский не понимал и не принимал, это было нарушение порядка.
Нижегородские послы приезжали в Мугреево «многажды», благо родовая вотчина Пожарских находилась неподалеку от Нижнего Новгорода. Наконец, в Мугреево отправился сам земский староста Кузьма Минин. Неизвестно, как и о чем говорили будущие соратники в освободительной войне, но, видимо, принципиальное согласие Дмитрия Пожарского было получено.
Вскоре к воеводе из Нижнего Новгорода прибыло официальное посольство: «добрый дворянин» Ждан Болтин, печерский архимандрит Феодосий и выборные из посадских людей. Князь Дмитрий Пожарский согласился стать во главе ополчения, но потребовал, чтобы у него «в товарищах» был Кузьма Минин. Это было необычно, противоречило всем местническим правилам, но народные массы горячо поддерживали такое предложение, и послы согласились.
По призыву Дмитрия Пожарского к нему собрались вяземские и дорогобужские служилые люди, стоявшие в то время в дворцовой Ярополческой волости, смоленские помещики. К Нижнему Новгороду князь подъехал уже во главе большого конного отряда — настоящим воеводой.
Встреча была радостной и торжественной — с иконами, с хлебом и солью. К отряду воеводы присоединилось сто пятьдесят местных стрельцов. Начало ополчению было положено.
