Полководцы, XVII в. | страница 47
Торжок в старину называли «воротами в Новгород». Для Скопина-Шуйского он был «воротами в Москву», которые следовало держать под контролем. Крепость в Торжке была деревянная, ненадежная. По описаниям, она занимала небольшое пространство и прикрывалась «с востока рекою Твердою, с юга — земляным валом, с северо-запада рекою или ручьем Здоровцем, впадающим в реку Тверцу».
Стратегическое значение Торжка понимали и в Тушине. Именно поэтому к городу были направлены войска, которым предписывалось остановить продвижение Скопина-Шуйского и Делагарди. Сюда отступал пан Кернозицкий, располагавший еще значительными силами. По подсчетам военных историков, они состояли из не менее двух тысяч польских гусаров и шести тысяч запорожских казаков и тушинцев. Из Тушина был послан на север пан Зборовский с двумя тысячами польских копейщиков и тушинский воевода Григорий Шаховской с тысячей всадников. К войску пана Замойского присоединились ратники из других польских полков, которых было тысячи две, так что общая численность поляков и тушинцев составляла около тринадцати тысяч. По тем временам — очень большое войско.
Разведка Скопина-Шуйского своевременно сообщила о движении к Торжку значительных сил неприятеля, и воевода срочно отправил туда подкрепление — тысячу воинов во главе с Семеном Головиным и восемьсот всадников и двести пехотинцев под предводительством Эверта Горна. Они присоединились к войску Корнилы Чеглокова и Клауса Боя, у которых было четыре тысячи ратников.
17 июня, к моменту сражения под Торжком, интервенты успели подвести к городу менее половины своих войск, так что и с той, и с другой стороны действовало примерно равное количество воинов, тысяч по пять-шесть. Исход сражения должна была решить стойкость ратников и полководческое искусство их предводителей.
Пан Зборовский начал сражение, как обычно, массированной атакой трех рот тяжелой панцирной конницы. Эта тактика всегда приносила полякам успех. Но под Торжком две польские роты натолкнулись на глубокую фалангу немецких пехотинцев, ощетинившуюся длинными копьями, в результате понесли тяжелые потери и отхлынули. «Немецкие люди две роты побиша литовских людей», — отмечал летописец. Тем не менее третья колонна атакующих сумела смять стоявшую на фланге русскую и шведскую конницу и погнала ее к городским стенам. Только своевременная вылазка из города воеводы Корнилы Чеглокова помогла восстановить положение: отступавшие вместе с подоспевшими на помощь воинами перешли в контратаку. Но нанести интервентам и тушинцам решающий удар не удалось, те просто отступили. Об этом эпизоде сражения русский летописец повествует так: «Конных людей немецких и русских потопташа до города, едва из города вышед отнята».
