Вдруг его рука спускается и залазит мне между ног.
«Ты дрочишь иногда?» — шепчет он мне на ухо.
Я рывком поднимаю голову. Фрейлейн тоже лежит, я вижу вокруг только серые холмики одеял.
Из противоположного угла кузова доносится приглушённый плач. Рука между моих ног ослабла.
«Ты знаешь, сколько времени мы там пробудем? Мы должны держаться вместе, слышишь меня? Эй, ты слышишь? Мы не можем быть порознь».
Хочу, чтобы Ян замолчал.
«Спите в конце концов», — шипит голос Фрейлейн.
Я хватаю руку Яна и притягиваю к своей груди. Время от времени грузовик попадает в выбоину, и моя голова ударяется о жёсткий пол кузова. Рука Яна даёт мне чувство защищенности.
Я слушаю звук шин, шуршащих по дороге.
Мы еле удерживаемся, когда грузовик влетает на ходу в большую колдобину и несколько чемоданов и баулов перелетают через борт и падают на асфальт.
Слышится плач, многие дети ошеломлены случившимся. Стучим по кабине, но автомобиль продолжает двигаться дальше.
Снаружи машины глухая темнота. Фрейлейн высовывается наружу, незакреплённый кусок брезента хлопает на ветру.
«Может быть, это мой чемодан, — думаю я. — Нет больше нижнего белья, ни полотенца, ни носков. Где мои талоны?»
Я нащупываю их в кармане штанов. Рука Яна ускользает.
Буду держать руку в кармане на талонах, чтобы не потерять их.
Грузовик движется по дамбе, освещая путь приглушённым светом.
Слышится шум моря. Появляется чайка, белым пятном во мраке, и вскоре вновь исчезает в темноте.
Автомобиль, словно крот по норе, ползёт в ночи.
Дети спят, как звери в клетке. Их тела сотрясаются каждый раз, когда машина попадает в ухаб на дороге.
Только Фрейлейн бодрствует. Она смотрит через задний борт на дорогу.
Ранним туманным утром с помятыми, изможденными лицами мы сгрудились в кучу у грузовика. Двое здоровых мужчин помогли нам спуститься из кузова и теперь мы чего-то ожидаем.
Ян сел на чемодан. Он смотрит вниз и зевает всё больше и больше. Никто не произносит ни слова. Фрейлейн с водителем стоят слева от грузовика. Что они обсуждают? Мы стоим на перекрёстке трех дорог. Вдоль двух из них тянется деревня: небольшие дома, сады, церковь. Не видно ни одного человека, все ещё спят.
Третья дорога теряется во влажных лугах, где в предрассветном тумане видны коровы, торчащие как чёрно-белые камни среди серых вод реки.
Неужели это и есть Фрисландия? Не может этого быть.
«Фрисландия является одной из северных провинций Нидерландов», — это я узнал в школе.
Я представлял себе Северный полюс, Исландию, Фрисландию совершенно одинаково. Это был холодный таинственный мир айсбергов и полярных сияний, неизвестных мне замороженных земель.
