— И это все, зачем вы меня затащили в этот гадюшник? — спросил Николай, у которого уже началось туманиться в голове от стоящей в комнате вони солдатского нужника, которую не могла перебить даже открытая форточка.
Дагбаев краем острого глаза цепанул лежащие на столе деньги и сделал многозначительное лицо.
— Конечно, нет, — это были всего лишь ответы на ваши собственные вопросы. — Так вот, Федотов после этого случая еще не раз приезжал ко мне — когда за консультацией, когда по каким-то своим делам. И всегда он останавливался у меня, я даже, бывало, вынужден был жильцов своих выгонять. Разумеется, платил людям неустойку, но Харитон Иринеевич мне выдавал серьезную компенсацию, так что я даже всегда рад был его приезду. Правда, обычно о своем прибытии он мне сообщал письмом заранее, поэтому я успевал улаживать дела с квартирантами, и все обходилось без скандалов.
Но вот, года три с лишком назад — в мае, кажется, он нагрянул внезапно, безо всякого предупреждения, и с выселением моих квартиросъемщиков возникла заминка. Что было делать? В гостиницу он не хотел, почему-то кэгэбэшников боялся — вы же знаете, майоры Пронины там пасутся, как коровы на лугу. Так я ему двухдневную путевку выходных дней организовал на нашу профсоюзную базу отдыха, чтобы за это время с жильцами дело утрясти. У нас там такие хорошие домики стоят в лесу у реки — с верандой, кухней, холодильником, электроплиткой — все как положено. Ну а не хочешь сам готовить — столовка к вашим услугам. Красота, одним словом!
— А что вы ему свою комнату не оставили, могли бы здесь, в этой халупе, пока пожить?
— Да я тогда с Галькой еще знаком не был, это уже потом мы у киоска по приему стеклотары сконтачились на почве общих интересов. Короче, у себя поселять в комнате Федотова я не стал — не люблю я, когда два мужика бок о бок трутся в тесноте, как два педика, да и у него такого желания не было. Да все это ерунда, я о главном хочу сказать, да боюсь, как бы вы меня опять… — Дагбаев выразительным жестом показал удушение на своем морщинистом горле.
— Если будете говорить правду, какой бы она ни была, а не наклеивать этикетки на честных людей, то можете не беспокоиться — не трону.
— Ладно, давайте деньги, — решительно протянул руку к купюрам Дагбаев, — с деньгами и повеситься не страшно.
Николай позволил собеседнику сгрести деньги, которые тот внимательно пересчитал, удовлетворенно хмыкнул и положил в нагрудный карман мятой, фланелевой ковбойки, которая после стирки вероятно должна была бы стать желтого цвета.
