Голос Нинель то ли от курева, то ли от дальних воспоминаний совсем угас, и Николаю хотелось схватить лежащую под сиденьем обувную щетку, которой он иногда пользовался, выходя из машины, и прочистить ей горло.
— Ты что, засыпаешь что ли? Говори громче, — сказал он.
Нинель встрепенулась:
— Короче, в этот момент вдруг объявился Федотов. Мы и сами хотели разыскать его, попросить помощи. В долг, конечно, родни-то у нас не было, но не знали ни его телефона, ни адреса. Может, они и были в папиной записной книжке, которую он всегда носил с собой, но их с мамой привезли в запаянных гробах… — Нинель всхлипнула, выбросила в окно сигарету и достала из сумочки носовой платок.
Николай был так зол на девушку, что даже не удосужился сказать ей пару слов утешения. А Нинель, видимо, ждавшая этого, еще больше захлюпала носом в платок, и не могла сразу успокоиться. Наконец, Николай, неловко тронул ее за колено и сказал:
— Ну, ладно, ладно, продолжай, не хватало тебе еще и сестру потерять.
— А ты что думаешь, Ксения сама выбилась в знаменитости? Как бы не так! — придушенным голосом, зло отозвалась Нинель, слезы на лице которой вмиг высохли. — Да, она талантлива, этого у нее не отнимешь. Но таких, как Ксения — пруд пруди, только все они, почему-то, прозябают в неизвестности да нищете. Это Харитон Иринеевич ее в люди вывел. Это все он! Не знаю, какие он там связи задействовал, какие деньги, только вдруг у Ксении стали устраиваться персональные выставки в лучших залах обеих столиц — и в Питере, и в Москве. И туда из-за бугра приезжали всякие известные художники, журналисты, знаменитости разные, да еще какие! Однажды в Москве на выставке даже сам король Швеции Густав VI был.
Ну, и тут про нее стали писать — в основном, в заграничных газетах и журналах, ей их присылали из-за бугра. Но и наши тоже не обходили своим вниманием. Ну, там, слава пошла и зарубежные выставки пошли. Это, как у Пикассо — сумасбродный идиот с идиотскими картинами, так бы и умер в подворотне, да его раскрутила его жена, русская балерина Ольга Хохлова.
— Вот видишь! Какой смысл Ксении был убивать такого хорошего человека? Ведь он так ей помог! Я и так знал, что она не убийца.
Нинель прикусила губу и как-то косо и исподлобья глянула на Николая.
— Ты думаешь — я убийца? Но ведь ты еще не дослушал меня.
— Мне очень жаль, Нинель! Ничего, держись, малыш. Я найду тебе лучшего адвоката в городе, — вздохнул Николай, и теперь ему стало даже жаль свою родственницу — тюрьма не лучшее место для исправления.
