У себя он не смог бы вот так, просто, во время прогулки, поцеловать девушку. Да еще целоваться с ней в парке, прямо на скамейке. За это сразу в тюрьму сажают! А если что-то большее позволишь, – так закопают по пояс в землю и забьют камнями! Чтобы дотронуться до девичьего тела, надо жениться, а это процедура длительная, сложная, к тому же, связанная с большими затратами – за красивую девушку из хорошей семьи и калым назначают большой! А тут вот – пожалуйста! И он снова прильнул к губам Людмилы, растворяясь в волнах новых ощущений. А над ними грохотали, смеялись, кричали и лязгали сцепками до предела заполненные пассажирами вагоны «Американских горок»…
– Подожди несколько минут, я сейчас вернусь, – Людмила отстранилась и поднялась с лавки. – Пойду носик припудрить.
– Зачем? – не понял Джарах. – У тебя нормальный нос…
– Какой ты смешной, – рассмеялась девушка. – Мне в туалет надо. Я быстро.
Людмила ушла по посыпанной песком аллее, Джарах с удовольствием проводил взглядом ее стройную фигурку и откинулся на спинку скамейки.
«И люди здесь хорошие, – размышлял он. – Доброжелательные, приветливые. Вот Сергей – он старается, чтобы я чувствовал себя как дома, даже в гости с собой позвал. Ко мне все хорошо относятся, даже стипендия в три раза больше, чем у местных… Может, остаться здесь навсегда? Женюсь на Людмиле без всякого калыма, квартиру дадут бесплатно…»
– Эй ты, черножопый! – грубый оклик раздался совсем рядом. – Чего расселся, как у себя дома?!
Пятеро молодых людей полукругом обступили скамейку. Обычные парни, почти все его ровесники, один постарше – лет двадцати семи. Все бритые наголо, у старшего – крепкого высокого парня на левом виске вытатуированы две молнии, как эмблема СС. Это он начал разговор. Но почему такая агрессия? И остальные смотрят с ненавистью. Неужели его с кем-то спутали?
– Вы ошиблись, ребята, – растерянно сказал Джарах, вставая.
Молодой человек не привык к скандалам и дракам. А приставшая к нему компания, похоже, привыкла и сама явно искала конфликта. Джарах внимательно осмотрел их.
Все пятеро – крепкие, накачанные, с ничего не выражающими лицами и пустыми глазами. И одеты они как-то странно: несмотря на теплую погоду – черные ботинки с почему-то белыми шнурками и высокими берцами, в них заправлены широкие штаны из прочной ткани; черные майки-футболки, кожаные куртки… Как униформа! Но кто они? На майках надписи на английском языке, явно кустарного производства: набитые белой краской с помощью трафарета. «Я ненавижу расизм и негров», – объявляет всем старший кривоватой надписью на груди.
