И по дороге об одном молясь:
«Чтоб был здоров и весел милый,
Чтоб путь его к тебе был легок, скор,
Чтоб конь под ним не был спесивым,
Чтоб был прекрасен, ясен взор».
11.
Ну а сейчас беседка та в руинах
И к ней дорожка бурьянами поросла,
И ты идешь, хотя летишь на крыльях,
Совсем не понимая для чего куда.
Он больше не вернется в ту беседку.
Исчез, пропал, ушел наверно навсегда,
Оставил шрамы нежному сердечку,
Что не замоются ведь кровь же не вода.
Остановилась, замерла, не дышишь.
Уж, неужели он стоит вдали как тень?
«Илберт?»: сорвался крик, и ты не веришь
Глазам своим, ища его среди ветвей.
12.
Да это он сомнений нет, ты видишь.
Пусть и стоит спиной, но это точно он.
Его осанка, поза ты все реже дышишь,
И имя с твоих губ срывается как стон.
Он как стоял, так и стоял, не повернулся.
Не дрогнул в теле ни единый мускул
Лишь голос низкий, точно прутик гнулся
Так искаженно, чуждо словно гул:
«Арлет, остановись, не приближайся!
Подальше отступи, вдали останься!
Ну что же ты за шагом шаг беги
Подальше от меня и липкой мглы».
13.
«Я не уйду! Уж, знаешь, сколько лет
Я провела одна, средь этой пустоты?
Ждала, когда судьба расплещет свет.
Ждала, когда ко мне вернешься ты!
Мои родители в плену болезни злой
Слегли в единый миг и в одночасье.
Ушли, покинули сей мир земной,
Оставив сиротою дочь! Несчастье!
И вот ты здесь передо мною избавитель.
Ты слышишь стук? То сердце бьется в такт.
Теперь, лишь ты моих порывов повелитель
Возьми его себе оно в твоих руках!»
14.
«Никак не думал! Ты по мне страдала?
Я видел танец твой, хмельной угар!
Ты с джентльменами так мило ворковала!
Зачем же превращаешь жизнь в кошмар?»
«Илберт, мой милый! Обернись на голос,
Дай кинуть взгляд в любимые глаза,
А то сомнения из тесных, прочных полос,
Затягивают в кольца как змея!»
Он лишь стоял спиной, молчал и думал:
«Когда все кончится или начнется вновь?»
От ожидания он нервно мысли путал:
«Любовь и смерть, смерть и любовь, и кровь».
15.
Она приблизилась, его плеча коснулась.
В нем просыпался первобытный бунт.
Она уж не Арлет добычей обернулась,
А он охотник через несколько секунд.
Она так близко ее запах сладкий…
Бурлит по венам молодая кровь.
А в глотке Илберта как яда гадкий
Отвратной ржавчины бежит поток.
Он резко развернулся, смерив силы.
Схватил и бросил жертву на траву.
«Смотри в глаза любимые, не ты ли
Меня стремилась видеть наяву?»
16.
Ее глаза наполнились до края
Безумным страхом, застилая синеву
Что, все чернела и чернела расширяя
В ее зрачках расплесканную тьму.
