Что к ведьмам в плен коварным попадешь,
Невидимых дверей засовы запирая.
Теперь назад пути уж больше нет!
Коль в круг вступил запретный и кровавый,
На пентаграмме свой оставил след.
Теперь ты пленник здесь случайный.
Ты в центре замер, девушки вокруг
Образовали четкий треугольник.
Тела раскачивались, ускоряя стук,
Что транса и зловещих чар источник.
25.
Илберт стоял, как древний истукан,
Как мегалит во тьме застывший.
И девы обходя могучий стан,
У ног Илберта по венку сложили.
С их губ срывались криком заклинанья,
Которым уж наверно сотни лет.
Толи молитвы стих, толи проклятья.
На то ответа не было, и нет.
Глаза сверкали красным наливаясь.
Облизывая губы, пили кровь.
При каждом вдохе стоны издавали
От запаха, что источает плоть.
26.
Раскаты грома в небе прокатились.
Спустилась с неба молнии стрела.
Тела девиц в агонии забились
При встрече колдовского божества.
Горящий лик предстал перед Илбертом.
Коснулись тела жгучие лучи,
Пронзая ночи бесконечность светом,
Втыкая в тело жертвы острые ножи.
Ты, истекая кровью, пал на землю,
От боли выл, о жалости просил:
«Уж лучше б голову засунул в петлю!
Уж лучше б палачу на плаху положил!»
27.
В тот миг, когда конец был близок,
Ты руки вскинул к небу и молил.
Пусть и поступок был сей низок,
Ты к богу обратился и просил.
Об отпущении грехов пред смертью,
О быстрой гибели без страшных мук,
Чтоб душу приняли твою на небе,
Чтоб боль ушла, когда покинет тело дух.
Но Бог не слышал. Лик в огне смеялся,
Обрушивая новой силой боль.
Ты ждал мгновений жизни, что промчатся
Перед глазами, принося покой.
28.
Но смерть не забирала твою душу.
Гореть в агонии ты более не мог.
«Я отрекусь от неба и нарушу
Все клятвы, что диктует людям Бог!»
Твои мольбы остались без ответа.
И свет и тьма к твоим мольбам глухи.
Тебя распяли на кресте ногами кверху,
Как на могилу положив венки.
Ты плакал. Кровью были твои слезы.
Огонь, сжирая душу, гладил плоть.
А пальцы дев острей шипов у розы
Достали сердце из груди как плод.
29.
Ты думал вот он миг забвенья,
Твоей судьбы разорванная нить.
В груди нет сердца! И без опасенья
Из тела прочь должна душа отбыть.
Да только нет, она еще на месте
Осквернена магическим огнем.
И ведьмы кружат как на черной мессе,
Вокруг распятья ворожат втроем.
Горящий лик из рук их принял сердце,
В ладонях сжал, иссушивая кровь.
Лишь жижа черная теперь на этом месте
И не бурлить в твоей груди ей вновь.
30.
По венам острым спазмом пробегала,
Сжирающая до безумства боль.
Ты бился, словно заживо сгорая.
Иссушивая плоть, внутри горел огонь.
