Мы и большущее озеро | страница 4

– Последний бросок, – опять повторяет мама и долго идёт молча.

– Ну мама, ну скоро? – Я начинаю спускаться с горки и останавливаюсь.

Впереди небо.

Много, много неба.

Одно сплошное небо.

Только у неба разве бывают солнечные зайчики?

Я почти бегу по камешкам. Горка крутая, и совсем быстро бежать не получается. Дорога спускается вниз. Всё вниз и вниз.

Там, впереди, зайчики так и пляшут между стволами. Гора кончилась, и перед нами вдруг встали зелёные железные ворота с узором в виде солнышка с лучами.

– Ну, – говорит мама, – пришли.

Сбоку калитка. Мы выходим на поляну, горячую и жёлтую от солнца. За краем поляны переливается серебром огромное озеро. И солнечные зайчики такие яркие, что я зажмуриваюсь.

Мы с Лёкой присели на кучку рюкзаков посреди поляны. Мама походила-походила вокруг, встряхнула руками и сказала:

– Так-так. Ага. Надо искать хозяина базы… – Она достала бумажку. – Михаил А-лек-сандрович. – И завернула за ближайший дом.

Этот дом был настоящий теремок: фигурный, ярко-синий, с большими нарядными окнами. Сбоку на стене висела красная коробка с вёдрами и лопатами и плакат «Берегите лес!». Папа с серьёзным видом оглядывал окрестности. И тут из-за синего теремка вышла собака.

Лёка сделала «хып». Собачий нос уткнулся ей прямо в щёку.

Я посмотрела на папу. У папы был такой вид… Ну, в общем, такой вид у него был… Как будто он набрал много воздуха и старается не дышать. Я опять посмотрела на собаку.

Я видела, как ходит туда-сюда мохнатый бок и как придавливают траву огромные лапы. Хвост лениво переваливался из стороны в сторону. Лёка зажмурилась и дала прижать себя к рюкзакам. Было видно, как её волосы, вылезшие из-под косынки, поднимаются и опускаются от собачьего дыхания. Вдруг собака оставила Лёку и оказалась рядом со мной. Папа сказал, чтобы я не поднимала руки и стояла смирно. Нос оказался холодный, а дыхание шумное и горячее, как печка.

Послышался мамин весёлый голос:

– Ну вот. Настя, не бойся. Собаку зовут Тайга. А это – дядя Миша. Наш сторож.

Меня перестали обнюхивать, и я оглянулась. Из-за теремка вышла мама, рядом с ней стоял и улыбался худой дед в очках. Бороды у него не было, усов тоже, и вообще он на деда не очень-то был похож. Скорее на черепаху, которая высунула голову подальше из панциря. «Наверное, это из-за очков», – подумала я. А тем временем взрослые принялись обсуждать ключи, путёвку и постельное бельё. Я тихонько позвала:

– Тайга. Тайга.