После обеда Антон позвал в камеру начальника караула.
- Могу я позвонить в штаб, товарищ капитан?
Мухин кивнул головой:
- Идем, позвонишь. Не Балде, я надеюсь.
- Тогда вы по соседству с генералом сядете, товарищ капитан, засмеялся Царенко.
- Не Балде, - коротко ответил Антон.
Номера телефонов штаба лежали в караулке под стеклом. Антон нашел нужный.
- Слушаю, майор Матвейчук, - голос особиста был слышен хорошо, и Антон различил характерный украинский акцент.
- Товарищ майор, младший сержант Байкалов беспокоит.
- Рад слышать тебя, сержант, но ты лучше заходи ко мне, так поговорим.
- Не могу, товарищ майор, пять суток на гауптвахте досидеть надо.
- Так это у тебя камера с телефоном? - засмеялся особист. - Что случилось-то?
"Неужели не знает? - не поверил Антон, - Не может не знать. Скорее хочет, чтобы я в ножки без его помощи упал. Что ж делать, будем падать."
- Да знаете вы эту историю. С самоходом во второй роте.
- Но ты же не... А-а, понял, понял... Дежурным, значит, был. Да, нехорошая ситуация выходит. Командир, скажу тебе, как собака злой и, причем, на тебя. Хочет прокурора ввязать в это дело.
- Сегодня ездили к нему.
- К Семену Петровичу? И какие результаты?
- Пока никаких. Но хороших как-то ждать не приходится.
- Я знаю Луженкова. Знаю. Такое кадило раздуть может, что дай Бог. Но как говорится, на каждую гайку... Хорошо, сержант. - По решительной интонации, появившейся вдруг в речи Матвейчука, понял Антон, что тот принял решение. - Досиживай свои сутки, а я тут поработаю. Но выйдешь с гауптвахты - сразу ко мне.
Больше всего мне хочется проснуться. Дикие черные ночи и холодные звезды. Теперь мне кажется, что был я здесь всегда. А то, что я помню, что было не здесь, то было не со мной. Я читал это в книге, мне рассказывали это в детстве, я выдумал все, - со мной этого не было. Высокие сугробы и резкий ветер, люди с серыми лицами и красными зрачками. Они рядом со мной сейчас, хоть раньше их не было. Их образ жизни непривычен, а мораль непонятна мне и чужда. Но они живут так и жили всегда. И хоть я помню, что есть вещи, делать которых не следует никогда, порой кажется, что передо мной открыты области, в которых обстоятельства отсутствуют и мораль мертва.
XII
- В роту звонил, просил своих, чтоб сигарет купили, - объяснил Антон Сереге свой странный телефонный звонок.
- У выводного попросить не мог? - подозрительно сощурился тот.
- В чайную "Мальборо" кишиневское привезли.
