На Урале Реджепова недолюбливали, но после очередной смены правительства ситуация в корне изменилась. Новая генерация политиков не особо скрывала своих связей с демоническим Узбеком, поэтому деловым кругам тоже пришлось кое-как подстроиться под новые условия.
Сам Ислам Реджепов прямо называл себя «самым горячим сторонником нерушимости Рижских соглашений». Неудивительно, что переворот в Рязани и падение Москвы чрезвычайно обеспокоили его. С тех самых пор он постоянно летал по миру, тратя время и силы на разрешение возникшей ситуации.
В Екатеринбурге ему принадлежал небоскреб «Азия», над которым в подоблачной выси горела неоном вывеска «Islam Redzhepov Group». Обычно он принимал посетителей в огромном пентхаусе или внизу в специальном зале ресторана «Eurasia». Туда он пригласил на поздний ужин членов срочно сформированного Временного совета обороны республики и кое-кого из своих клиентов на Урале.
Водянкин хотел приехать на встречу пораньше, предполагал кое-что обсудить без свидетелей, но, к его разочарованию, в зале уже находились Жихов, его заместитель Михайлов и реджеповский представитель на Урале Мурадов. Они сидели вокруг столика в низких кожаных креслах. Реджепов, подперев голову рукой, сосредоточенно слушал Жихова. Водянкин издалека всем вежливо кивнул и сел поодаль, подав знак стоявшему у стойки бара официанту.
Первая встреча с Реджеповым всегда оставляла странное впечатление. «Тот самый Реджепов» оказывался пожилым невзрачным человеком среднего роста, довольном полным, с некрасивым лицом, низким лбом. Его легко можно представить торгующим фруктами на базаре, если бы не усыпанные бриллиантами часы, подарок бухарского эмира, и холёные руки. В одежде он предпочитал чёрный цвет – чёрный костюм, чёрная шелковая рубашка с воротником стойкой и чёрные туфли на тонкой подошве. Очень просто и очень дорого. Водянкин так и не мог преодолеть в себе любопытства к этому человеку, хотя в последнее время они общались часто. Наконец Жихов закончил говорить. Реджепов откинулся на спинку кресла и некоторое время молча разглядывал потолок.
Открылась дверь. В зал один за другим вошли Полухин, Овчинников, вице-спикер парламента, хозяин нескольких заводов Александр Огарихин. «А старика Моронина опять не позвали!» – злорадно отметил Водянкин. Спикера парламента, старого лысого приспособленца, уже давно всерьёз не воспринимали, как, впрочем, и всю Думу в целом.
– Я вам вот что хочу сказать… Только вы отнеситесь к моим словам серьёзно – они важные, друзья мои, может быть, самые важные в вашей жизни. – Реджепов неспешной походкой («Как Сталин в старых фильмах!» – машинально отметил Водянкин) пошел по кругу, за спинками кресел. – Многих, конечно, интересует судьба денег. Или, скажем так, многие думают, что можно сейчас тут всё бросить и уехать. Сесть в самолет и улететь. В Астану, в Бухару, в Кабул… Вроде бы просто. Война, туда-сюда… всё спишет, так говорят, да?
