Спросите любого ветерана-фронтовика, израненного героя, и он вам подтвердит, что были и лучше его, но они погибли. На войне погибли лучшие.
В конце войны несуразно важную роль начинают играть люди и структуры, связанные с войной и военным производством. После войны они становятся не нужны и должны потерять своё значение, но хотят ли они этого?
Как ни парадоксально, от этого меньше страдают побеждённые страны, военная элита которых уничтожена. В Японии и Германии не было проблем с ориентацией политики — только на мирное созидание. А вот во Франции и США, например, вместо миролюбивых предвоенных руководителей к власти пришли генералы и ястребы, ввергшие вскоре свои страны в новые бесславные войны.
Не нужна стала и в СССР 10-миллионная армия. А куда деваться генералам?
Посмотрите статистику — сколько в 1945 году было произведено уже ненужной боевой техники. Сами производители понимали, что она уже не нужна, поэтому гнали настоящий брак. Переходить на продукцию, которая должна ещё завоёвывать покупателя? Это риск. Покупателя не уговоришь! Совсем другое дело, когда достаточно уговорить военного приёмщика, пусть и в маршальских звёздах. Кто будет делать ширпотреб? Да кто-нибудь сделает.
Вот эти капитаны промышленности, инструкторы отделов райкомов, обкомов, рескомов. Они давали военный план, и давали хорошо. Конечно, кто недоволен, что кончилась война? Но отдавать власть людям, у которых лучше, а, главное, дешевле получается пошив платьев и сборка телевизоров…? Извините!
Вот поэтому развитие экономики и пошло по парадоксальному пути — товары народного потребления оценивал не потребитель своим рублём, а что-то вроде Совета Обороны, только он так не назывался.
И без специального анализа понятно, из кого состоял после войны главный руководящий орган страны — ЦК.
И проблема была глубже — когда направление развития страны было уже выбрано в 30-е годы, когда политику удалось отстоять от приверженцев "мировой революции" (троцкистов) и сторонников возврата в первобытно-общинный строй (правых), после этого партия стала уже не нужна, точнее, она оставалась нужна только как кадровое сито — ведь теоретически можно было демократически заблокировать на начальном этапе продвижение недостойного.
Но после войны партия потеряла своё значение. В конце 40-х — начале 50-х это, казалось, понимали все. Слова "Политбюро", "ЦК", "Генеральный секретарь", казалось, были полностью изгнаны из лексикона. Забегая вперёд, замечу, что все решения по "делу Берия" принимали, судя по сообщениям, Совет Министров и Президиум Верховного Совета.
