Больше версты побоище было тесно и длинно; мы их сперли к водам. Они как тигры бросались на нас и наших коней, на саблях, и многих переранили. Отчаяние их продолжалось близ часу. Уже басурман знатная часть была в воде; мы передовых ко оной стеснили. Им оставалось места меньше >1/>2версты; опять они в рубку, и то было их последнее стремление. Прострелена моя рука. Я истекаю кровью. Есаул Кутейников мне перевязал рану своим галстуком с шеи; я омыл на месте руку в Черном море. Эстакад их в воде нашему войску показался городком. Осталось нашим только достреливать варваров вконец. Едва мы не все наши пули расстреляли; картузов осталось только три. Близ полуночи я кончил истребление. Вы спросите меня, почтенный Герой! чего ради я их всех не докончил? – Судите мою усталь, мои раны. Остерегался я, чтоб в обморок не впасть. Божиею милостию довольным быть надлежало. Не было у меня товарищей; возвратился я в замок. Прибыл Генерал-Майор Исленьев с пятью эс[кадронами] драгун. В руке рана суха; я держал узду правою рукою. Имел большой голод, как кому бывает перед смертию, и помалу к еде потерял позыв. Беспамятство наступило, и, хотя был на ногах, оно продолжалось больше месяца: реляции не мог полной написать и поныне многое не помню. Нашего общего благодетеля, Князь Григорья Александровича, скоро увидел я здесь живо с радостными слезами… Вы спросите меня о нашем уроне? – Правда, сперва с легко ранеными был он к тысяче; ныне осталось к излечению человек 30. Сколько увечных, избитых и умерших от ран? – Всего, милостию Божиею, только около 250, в том числе майоры Булгаков и Вилимсон, один офицер. Кавалерами: подполковник Марков, полковник Орлов, подполковник Исаев; из капитанов в секунд-майоры и кавалеры: ротмистр Шуханов [и] Калантаев; 6-й крест оставлен лейтенанту Ломбарду, что в полону, – ежели жив.
«Полк – подвижная крепость, дружно, плечом к плечу, и зубом не возьмешь»
В пехоту и конницу и казакам по 6 медалей – как Кагульские – храбрейшим, коих избирали в корпусах все между собою, но притом Высочайшие Георгия ленты. Князь Григорий Александрович пожаловал мужественнейшим по 5 рублей, вторым – по 2 р[убля], драгунам, кои, за сильным маршем, поспели при конце сражения, – по 1 рублю: сверх того, свыше: рядовым по 1, унтер-офицерам – по 2. Отличившимся произвождение было чрезвычайное; Г[енерал]-М[айору] Реку из 4-го в 3-й класс и 4000 денег.
