— Наоборот — так наоборот, — неохотно соглашался Конев.
Теперь, видя усталость хозяина, Николай угрюмо молчал, да и скользкая заснеженная дорога забирала всё его внимание. Неожиданно метель кончилась. Когда проехали километра два без снега, Чуранов увидел, что на колее и по обочинам белели пятна, непохожие на снег.
Это его беспокоило.
Он не выдержал:
— Товарищ генерал, кажется, какие-то бумаги валяются?
Иван Степанович очнулся от сна, непонимающе взглянул на Чуранова, тот повторил вопрос.
— Остановись, — приказал начальник.
Шофер затормозил. Вышел из кабины, поднял несколько листков.
— Тьфу, мать их за ногу, — смачно сплюнул Чуранов, — листовки фашистские.
И подал одну генералу.
Иван Степанович пробежал глазами текст.
«От Торжка до Волочка не оставлю ни клочка!» — крупным шрифтом было набрано на листке, а внизу красовался призыв: «Солдаты и офицеры Красной армии! Переходите на сторону Германии». И две подписи: «Гитлер, Гудериан».
— На пару агитируют! — съязвил Конев. — Проклятые черти! Придёт час, от них самих не останется ни клочка. Вот увидишь, Николай!
— А такое будет, товарищ генерал? — вырвалось у Чуранова.
— Сомневаешься? — повысил голос Конев.
— Никак нет, товарищ генерал — поспешил водитель. — Я верю в победу!
— Так-то надёжней! — поддержал Конев.
Он бросил листовку на дорогу.
— Если не верить в победу, так и воевать незачем, — добавил генерал. — Так и будет, что от них не останется и клочка, ещё как будет!
Тем временем, пока Конев спешил к месту своего нового назначения, с обязательным заездом в Москву, танковые батальоны и дивизии того самого Гудериана, командующего 2-й танковой армией вермахта, от чьего имени разбрасывали листовки, продолжали идти в направлении на Москву. Это были самые жестокие бронированные подразделения фашистов. Находясь в крайнем раздражении от того, что «блицкриг» в России срывался, Гудериан отдавал приказы, неслыханные прежде ни в одной мировой войне.
Только некоторые из приказов генерала Гудериана:
1. Пленных не брать, всех расстреливать.
2. Все населенные пункты сжигать.
3. У военных и мирных жителей беспощадно отбирать тёплую одежду.
4. Разрушать и уничтожать памятники культуры.
Жуткий кровавый след тянулся за подразделениями 2-й танковой армии врага от западных границ СССР до центральных областей России.
Крайнее варварство явилось «визитной карточкой» Гейнца Гудериана, одного из любимцев Гитлера, который знал, что его поклонник действовал исключительно «по принципам фюрера». Он сам установил позже «суд чести», куда в качестве «судьи» включил и Гудериана. В том суде для изгнания негодяев из армии применяли изощрённые формы убийства своих же немцев — вешали на рояльных струнах или крюком под челюсть, как скот на бойне.
