9
Командующему мнилось, что в сумерках, за лобовым стеклом машины, то возникало, то пропадало испуганное лицо Бородина, а в ушах звучало словечко — сподручнее.
Генерал вспомнил, как комбат сказал это словечко, и улыбнулся.
Он почувствовал в словечке что-то до боли родное, далёкое, незабываемое.
— Сподручник, Ванёк! — гремел бригадир. — Перекур кончили — шабаш! Вставай в пару.
Иван бежал из будки, где доедал деревенский хлеб, запивая чаем, хватал тяжелый, длинный багор, вставал на брёвна, приноравливался к напарнику.
Закипала сбивка плотов. Сбивка — тяжелое мужицкое дело, Иван был слишком молод для неё, но он не подавал виду, что ему трудно, тянулся за напарником, хотел быть для него настоящим помощником.
С самой юности он подрабатывал на сплаве. Старший участка звал Ивана ласково — «сподручник», значит, помощник. И это надолго осталось в сердце. Вечером он шагал к дому. Тётка Клавдия, заменившая мальчику мать после смерти родной мамы Марии (она умерла во время родов), встречала на крыльце.
— Наш сподручник пришёл, кормилец! — всплёскивала она руками. — Ох, опять весь промок! Держи валенки — тёплые, прямо с печки. Давай, садись скорее за стол!
— А самовар готов? — спрашивал Иван, он очень любил, когда на столе гудел самовар, от этого гудения чувствовал большую радость.
— Готов, готов, — торопила тётка Клавдия.
Как давно всё это происходило в деревне Лодейно на Вологодчине, где родился Иван. Так давно, будто было всё в сказке, теперь забытой. Нет, не забытой. Эта сказка жила в душе Конева.
На обочинах просёлка темнели высокие берёзы, кое-где — липы и лиственницы. Их посадили ещё крепостные крестьяне, которые отошли в иной мир, но сотворённая ими красота осталась и радовала проезжающих. В изумительном живописном уголке, рядом со станцией Касня, в самом начале прошлого века приобрёл земли князь Григорий Волконский, деревня называлась Сковородино.
В ней он и развернул усадьбу, вырыл большой и малый пруды, установил «медвежий домик», поскольку любил охоту, выстроил барский дом, довольно внушительный, и ещё воздвиг всякие строения. Сюда к нему наезжали гости из Петербурга и Москвы — князя знали в высшем свете, при дворе царя Николая II. Сам князь прославился в Вяземском уезде попечительством — принимал в усадьбу на летний отдых детей из бедных московских семей, жертвовал деньги земским учреждениям. Григорий Петрович был почётным мировым судьей Вяземского уезда.
Ну, а после двух революций 1917 года, чтобы уберечь усадьбу деятельного князя от разора, в ней организовали дом отдыха им. Шмидта. Когда фашисты пошли на Советский Союз, в здравнице на скорую руку устроили госпиталь для раненых солдат и офицеров Красной армии, сюда их везли с передовой. А в большом барском особняке, добротном, двухэтажном, с флигелями — зимним и летним, в конце июля 1941 года был размещён штаб Западного фронта во главе с маршалом Советского Союза С.К. Тимошенко.
