На подводе весело рассмеялись.
Солдат только улыбнулся, но никак не отреагировал на заманчивое предложение.
И он поразился тому, что свои же деревенские девушки и женщины, которых всех знал, не признали его, проехали, не остановились, отчего на душу легла горечь.
По улице шёл домой Алексей Окунев.
Да, узнать фронтовика было мудрено.
Он спал с лица, щеки ввалились, из-под шапки белела седая прядь, на подбородке, заросшем щетиной, темнел шрам. Только большие карие глаза, смотревшие всегда на мир чуть удивлённо, остались от прежнего Алёшки, которого знали в Чурове.
— Погодите-ка, бабы, — вдруг спохватился Афоня, — человек вроде бы и наш.
Бригадир спрыгнул с подводы, побежал назад. Он остановился перед солдатом, вглядываясь в него.
— Никак Алексей? — выдавил бригадир. — Откуда ты взялся?
— Я, я, дядя Иван, — ответил Осокин. — Чего, не узнаёте меня? Видишь, из госпиталя выписали, пробираюсь домой.
— А, вон что! — протянул Афанасьев и подал Алексею ладонь.
Они обменялись рукопожатием.
— Ты погоди чуток, щас я сдам баб на пункт и обратно поеду, — сказал бригадир. — Подвезу тебя, чего тебе мучаться.
— Ладно, — согласился Окунев, — подожду, а то идти мне тяжеловато.
— Вижу, что не так легко, — кивнул Афанасьев и побежал к подводе.
Возвратившись, Иван Данилович помог Алексею водрузиться на подводу. Бригадир стеганул концами вожжей по боку колхозную кобылу, и они поехали в сторону Чурова.
— Ну, чё делается на фронте? — с нетерпением повернулся бригадир к солдату.
— Воюют мужики, чего ещё, — неохотно отозвался Алексей. — Я ведь, дядя Иван, давно с передовой, полгода в госпиталях провалялся. В живот осколок мины угодил, еле спасли доктора, сам понимаешь.
— Да, да, — протянул Иван Данилович. — Хорошо, что живой, а то осколком мины и насмерть забило бы.
— Хорошо, — согласился Алексей. — Ничего, оклемаюсь, выберусь, не в такие переплеты попадал. Ты лучше, дядя Иван, расскажи, что в деревне у нас?
Бригадир поведал последние новости, в основном, грустные — кто умер, кто погиб на войне. Не забыл упомянуть, что на днях пришла похоронка на Ивана Осокина.
Алексей тяжело вздохнул.
— Жалко Ивана, — проронил он.
— А как не жалко! — подхватил бригадир. — Он же, помнишь, перед войной женился на Ульяне Антоновой, мальчик у них родился, назвали Николка. Думали, когда началась война, что ему из-за младенца дадут отсрочку, а, видишь, не дали, забрали, а теперь вот так получилось.
Движимый любопытством, Афоня всё же перевёл разговор опять на фронтовые будни Алексея.
