Жили в городишке Усть-Кут, потом в Верхоленске. У них родились две дочери. Бронштейн подрабатывал приказчиком у местного купца. Начал пробовать себя и в литературе. Первой его книгой стал трактат по истории масонства, написанный в тюрьме. Еще с детства Лейба страдал какой-то болезнью наподобие эпилептических приступов, которые проявлялись во время сильного волнения. И тема масонства настолько возбуждала его, что доводила до таких припадков, писал он Соколовской, что во время работы над книгой он испытывает «непонятное физическое состояние». В ссылке Бронштейн подрабатывал журналистикой, ряд его статей опубликовала иркутская газета «Восточное обозрение». И какие-то из его работ «заметили». Причем «заметили» на очень высоком уровне… В 1902 г. для него, еще никому не известного журналиста-любителя, был организован побег.
Кстати, много лет спустя, уже потерпев политический крах, Лев Давидович напишет книгу воспоминаний «Моя жизнь. Опыт автобиографии». Хотелось бы предостеречь тех, кто изучал ее и захочет использовать автобиографические данные. Источник это крайне ненадежный. Лжет автор сверх меры. О многих важных моментах вообще умалчивает, «забывает» о них. В других местах придумывает несуществующие красочные детали и события, что делает его книгу близкой к художественной. Но она и создавалась с единственной целью приукрасить себя, дополнительно прославить и подогреть к себе интерес, когда реальная популярность стала тускнеть. В частности о побеге он сочинил остросюжетную историю. Дескать, жена сделала из соломы чучело, положила на сеновале и показывала полицейским — это муж спит. Они и верили два дня, удалось выиграть время.
Это, конечно, чушь, рассчитанная на читателей, не знающих реалий дореволюционной России (в первую очередь, зарубежных). Неужто сибирские стражники были такими лопухами, чтобы два дня принимать чучело за живого человека? Просто они контролировали ссыльных далеко не каждый день. Мало ли куда отлучился человек? На рыбалку, на охоту, за дровами в тайгу? А уж тем более слабо присматривали за семейными. И именно это обстоятельство, а не детективные хитрости, ввели в заблуждение полицию. У нее-то была нормальная русская логика — куда человек денется от семьи? Родные здесь, значит, и он должен быть где-то здесь. Но у Бронштейна была другая логика. Через кого ему было передано предложение бежать, остается неизвестным. Но Лев Давидович ухватился за него с радостью. Жену и маленьких детей он без колебаний согласился бросить в Сибири. Вероятно, эпизод с чучелом понадобился в мемуарах именно для того, чтобы сгладить этот не слишком красивый факт, — показать, будто Соколовская сама деятельно помогала мужу скрыться. А расстались они навсегда, первая семья никогда больше Бронштейна не интересовала. Соколовскую через пару лет «подберет» Федор Сыромолотов, который на Урале у Свердлова руководил дружиной боевиков. Или она Федора «подберет». Хотя это не суть важно. Дочерей будут воспитывать родители Бронштейна…
