Пенелопа. – Как ты думаешь, кому из нас он поверит? Мне, дочери, или тебе, конкуренту, проникшему в наш дом с определенными намерениями? Конечно, процесс о клевете на дочь очень богатого человека не столь впечатляющ, как процесс о покушении на жизнь ее отца, но грязи и тут хватает. Это неполезно для бизнеса.
Лукас. – Похоже, мне проще с тобой согласиться, чем тебе противиться.
Пенелопа. – Продолжай думать так, Лукас, и ты об этом не пожалеешь! Есть игры поинтересней снукера. Впрочем, ты и сам знаешь. А эти замечательные фотографии, по которым так легко идентифицировать личность, я уношу с собой. Они утешат меня, когда я буду в трауре.
Пенелопа не без усилий поднимает себя из кресла, и, медленно, давая Лукасу возможность почувствовать, чьего общества он лишается, покидает комнату.
Лукас. – Можешь выходить, Нина!
Из соседней комнаты выплывает Нина Шенберг, всем своим видом давая понять, что происшедшая замена не ослабила команды Лукаса.
Нина. – Мне казалось, что про это лежбище знаю я одна. С тобой, Лукас, ни одна женщина не может чувствовать себя защищенной. Откуда она узнала?
Лукас. – Может быть, ты ей сказала?
Нина. – Я монополистка, дорогой. Я привыкла единолично владеть тем, что имею, будь то деньги, недвижимость или рабочий инструмент. Кстати, каким образом моей дочери стало известно о размерах твоего инструмента?
Лукас. – Понятия не имею! Ты сама ей об этом не рассказывала? Знаешь, как бывает: выпьете по бокалу-другому мартини, и пошел обмен информацией.
Нина. – Что ж, я, по твоему, полная дура, что ли?.. Мне в руки попался огромный бриллиант. В руки!.. Мне!.. Расскажи я об этом Пенелопе, завтра этот бриллиант будет заперт у нее в сейфе.
Лукас. – Хотел бы я взглянуть на этот сейф…
Нина. – Ты спал с ней!
Лукас. – Бриллиантам неведом сон.
Нина. – Ты спал с ней. Тебе было мало матери, и ты решил воспользоваться беззащитностью дочери…
Лукас. – …к тому времени уже получившей развод и переменившей дюжину-другую любовников. Я воспользовался твоей беззащитностью. А несколько позже Пенелопа воспользовалась моей. У нее, кстати, весьма своеобразные взгляды на некоторые вещи, считающиеся традиционными. Она полагает, что все мы делаем лишь первые робкие шаги по дороге познания.
Нина. – Хочешь сказать, девчонка умеет что-то такое, чего не умею я? Поскольку из нас двоих первой была все-таки я, я тебя прощаю, шалун.
Лукас. – Я не просил прощения.
Нина. – Но изо всех сил старался его заполучить. Эти шаги, которые мы вместе делали по дороге познания, – каждый из них незабываем! Не пойти ли нам дальше?
