Грегор. Что ты мечешься. Возьми себя в руки.
Маркус. Как я погляжу в глаза пфальцграфу? Уж не знаю, почему ты уговорил меня бросить графиню с младенцем в горах, не перерезав ей глотку. Как я теперь явлюсь к хозяину и потребую: «Сделайте меня маршалом!» Честные люди так не поступают.
Грегор. Я думал, мы обо всем договорились.
Маркус. Да, по дороге. Не могу же я одновременно лезть в гору и соображать. Опомнись, Грегор. Давай вернемся, закончим нашу работу и заслужим нашу солдатскую награду.
Грегор. Ты уверен, что он произведет тебя в маршалы?
Маркус. Комендант крепости дал слово.
Грегор. А ты уверен, что он его сдержит?
Маркус. Да, ведь этот чин в самый раз по мне. На войне я такие фокусы показывал… Пока возраст позволял.
Грегор. А я думаю, что чины раздаются не по заслугам. Кого-то продвигают, а кого-то задвигают.
Маркус. Я за журавлями в небе не гоняюсь. Ты вспомни Драго, бывшего стольника. Нынче открывается куча должностей и теплых местечек. А нашему брату как продвинуться? Только если угробить князя.
Грегор. Это верно. Для маленького человека вроде нас угробить князя большое дело, хотя и сомнительное. Навар велик, да только неизвестно, заплатят ли за работу. Привести тебе примеры из истории? Как правило, милый мой Маркус, убийство государя ничего не дает. А потому послушай меня: графиня достаточно мертва, благодаря нашему вранью. Придет время, когда правда выйдет наружу, и живая графиня принесет навару в десять раз больше.
Маркус. Вранье выйдет наружу, и очень скоро.
Грегор. А кто проверит?
Маркус. Ведь господин камергер потребовал, чтобы мы предъявили сердце, язык и глаза графини как доказательство ее умерщвления.
Грегор. От кого он это потребовал?
Маркус. От меня.
Грегор. Что же ты раньше не сказал?
Маркус. Давай вернемся пока не поздно.
Грегор. Нет, все равно будет вранье.
Маркус. Доказательства не могут лгать.
Грегор. Еще как могут. У меня есть собачка, левретка по кличке Мелимела. Давай забьем ее и вырежем заказанные внутренности.
Маркус. Они заметят разницу.
Грегор. Не заметят. Ни у кого не хватит духу приглядеться.
Маркус. Но собака не заслужила смерти.
Грегор. А Геновева?
Маркус. Конечно, заслужила, она ведь шлюха.
Грегор. Братец ты мой, а ребенок? Хотел бы я быть таким же внебрачным сыном, как этот младенец. Весь замок знает, когда он родился. А родился он не два дня, а два месяца назад, то есть от самого пфальцграфа. И знаю я эту служанку, которую заставили опрокинуть на белье спящей графини ведро куриной крови.
