Рассказ брата нимало не встревожил ее. И Шурка подумал: может, зря он так разволновался?
Таня поправила шторы.
Теперь, когда за окном виднелось нежное голубое небо, слова соседки утратили зловещий смысл. И правда, подумал Шурка. Но всё равно показал Таньке язык.
Таня убрала с большого круглого стола свои книги и тетради. Сунула их в портфель. Оправила скатерть. Шурка поставил на стол две тарелки, положил две ложки.
Мама работала до вечера, Бобка оставался в садике на продленные часы. Шурка и Таня обычно обедали вдвоем.
Таня осторожно высвобождала из толстого ватного одеяла кастрюлю с супом, которую мама пеленала каждое утро, перед тем как уйти на работу. Кастрюля была еще теплой.
Внезапно в замке хрустнул ключ.
— Мама?
Мама скинула ботинки. Повесила пальто.
— Ура! Мамочка!
Шурка бросился к ней. Обнял.
— Ты на обед пришла? — изумилась Таня.
— Нет. Я совсем пришла, — сказала мама.
Шурка радостно побежал за третьей тарелкой. Остановился.
— А Бобка?
— А Бобку я вечером заберу, — пробормотала мама. — Вот здорово, — сказала она, озабоченно оглядывая стол. — В кои-то веки пообедаем вместе.
Сели.
Весь суп мама молчала. Таня и Шурка тоже притихли. Котлету мама съела молча. Налила им чаю, себе — кофе. И тоже без единого слова.
— Мамочка, ты заболела? — осторожно спросил Шурка.
— Ничуть, — весело отмахнулась мама и отпила кофе.
Шурке вдруг вспомнилось, как однажды они покупали фарфоровые чашечки. Продавец звонко стукала карандашом. Каждая чашечка звонко откликалась. А одна откликнулась звонко с трещинкой, и ее заменили другой, отозвавшейся чистым «дзынь!». Вот и сейчас, когда мама сказала «ничуть», голос у нее был звонкий, но с невидимой глазу трещинкой.
Таня, видимо, тоже насторожилась. Оба они смотрели на маму.
— А просто мне эта работа, представьте себе, надоела! — заверила мама.
— Как это? — подозрительно спросила Таня.
— Вам же тоже не всегда хочется в школу.
Шурка радостно засмеялся.
— Ну ее. Найду себе какую-нибудь другую, — мама беззаботно встряхнула головой и принялась размешивать в чашечке сахар.
Ложечка колотилась о фарфоровые стенки, чашка дребезжала, кофе ходил ходуном, плеснул через край, на скатерти стало расплываться рыжее пятно.
— Мама, что ты делаешь? — воскликнула Таня. А ложечка всё звенела, звенела, звенела. — Мама!
Мама посмотрела на чашку с видом только что проснувшегося человека. Потом посмотрела на притихших детей.
— Ерунда! — и накрыла пятно салфеткой. — У меня родилась прекрасная идея, — объявила она. — Таня сегодня не пойдет в школу. И мы будем все сидеть дома и читать вслух какую-нибудь книгу. Ура?
