Дети ворона | страница 12
Он испуганно посмотрел на сестру.
— Может, побежать и милиционеру всё рассказать? Мороженщик — он тоже подтвердит! Он описание внешности сможет дать.
Таня всплеснула руками. Схватила Шурку за плечи.
— Шурка, — прошептала она. — Мороженое… Ты точно видел, как он его покупал?
— Да. Вроде.
— Может, он его подменил в последний момент!
— Не выдумывай. Зачем ему?
— Отравленное! Мороженое, — Таня схватила его за руки. — Как ты себя чувствуешь? Живот? Болит?
— Нет. Да. Болит, кажется, — выдавил Шурка, чувствуя, как в животе всё сжимается.
— Надо немедленно вызвать скорую! Идем.
Таня вскочила, подхватила скрипку.
— Нет! — уперся Шурка. Остался на скамейке.
— Ты что?
— Не надо скорую. И милиционера не надо.
— Ты что, Шурка?
— Ты сама подумай. Я ведь этого шпиона упустил. Я сам виноват. Меня самого арестовать нужно. А не лечить.
Танька на секунду задумалась.
— Ты прав, — медленно произнесла она. — Пока об этом знаем ты и я.
— И мороженщик, — уныло напомнил Шурка.
— Он не в счет, — решительно отмахнулась Таня. — Он подумал, что это был твой папа.
— Танька… Я умру?
— Бежим скорее. Домой. Я знаю, что делать!
Шурка с надеждой смотрел на сестру. Ему как-то не верилось, что он, Шурка, может умереть. Но было не по себе.
Таня схватила его за руку.
— Сам идти можешь?
Шурка кивнул.
Дорогой Таня объясняла:
— Помнишь, раз я съела что-то несвежее, и мама меня поила теплой марганцовкой, и надо было тошнить, пока всё не выйдет? Точно-точно!
Ноги у Шурки словно подтаяли в коленях.
Таня тащила его за собой. Они кое-как добрались до Фонтанки, переулком снова к Пяти Углам. На улицу с хорошим советским названием — улица Правды. Теперь оно жгло Шурку огнем.
Поднялись по лестнице. Таня вынула из-за пазухи ключ: она носила его на шнурке на шее. Отперла дверь. Мама и папа были на работе, Бобка — в детском садике.
На цыпочках они прошли по длинному коридору. В огромной квартире было двенадцать комнат и жили одиннадцать семей. По одной в комнате. Только Шуркина жила в двух. Кухня была общей: одиннадцать столов стояли вдоль стен. Общим был и коридор. Ванной и туалетом пользовались по очереди.
К счастью, в этот час все были на работе, в школе, в институте или ушли за покупками. В коридоре стоял полумрак. Комнаты слепо глядели запертыми дверями. Только за одной дверью негромко пел граммофон; там жила одинокая старуха, которой никуда не надо было идти, государство платило ей пенсию.
Их комнаты были в самом конце коридора. Таня открыла ключом дверь, и они вошли во взрослую комнату. Она так называлась, потому что ночью здесь спали мама и папа, а днем собиралась вся семья. В середине стоял большой круглый стол. За ним ели, читали, делали уроки. Кровать родителей стояла за камышовой ширмой. Прямо в стену был вделан большой дубовый шкаф.