Она думала, что Фредерик стремился побыть с ней наедине, потому что понравилась ему – высокая застенчивая девушка с копной рыжих кудрей и веснушками, которая жила в конце Мэдисон-авеню. Господи, как глупо! Как глупо!
Эди смотрела на темную Темзу: солнце, отражаясь в воде, рождало такие яркие блики, что слезились глаза и все расплывалось. Она заморгала и тогда поняла, что это вовсе не солнце – это слезы, и рассерженно смахнула их тыльной стороной ладони.
Тряхнув головой, Эди попыталась отогнать все эти непрошеные мысли – отчаяние, жалость к себе… Она должна думать не о прошлом, а о том, что предпринять сейчас, о будущем.
Интуиция подсказывала ей, что Стюарт не Фредерик: совершенно другой во всем, – но также она знала, что для нее это не имеет значения. Он мужчина и к тому же ее законный муж, но то, чего он хотел от нее, она дать ему не могла. Он имеет на нее все права, и когда-нибудь придет тот час, когда захочет осуществить право на ее тело. Она не может допустить, чтобы это случилось, и единственный путь предотвратить это – жить отдельно. А значит, нужно найти способ уговорить его подписать соглашение. Вопрос только один: как?
Самый простой и легкий способ – это урезать ежегодный доход: потуже натянуть поводья и покрепче держать их. Если это не даст результата, от кнута можно перейти к прянику: предложить ему столько денег, сколько у нее есть, а там будь что будет.
Если не поможет и это, тогда остается единственный выход – уехать за границу.
Ее сердце упало, когда она представила, что придется оставить Хайклиф, и Уолмсли, и Данлоп, и все другие имения герцога. Она восстановила дома, привела в порядок сады, наладила жизнь в деревнях и сделала все, чтобы улучшить земли. Мысль о том, что придется оставить все это, разрывала ей сердце, но если Стюарт не согласится на раздельное проживание, ей придется уехать.
Если это единственно возможное для нее решение, то, чтобы ввести в заблуждение, Стюарту она скажет, что намерена уехать в Нью-Йорк и там попытаться осуществить развод.
Чтобы все выглядело убедительно, она купит билет до Нью-Йорка, а потом вместе с Джоанной отправится в какое-нибудь другое место: во Францию, Египет, Южную Америку, даже в Шанхай – не важно куда. Отец скорее всего не одобрит ее поступок, но Стюарту, где они, не скажет, если его об этом попросить.
Но Эди прекрасно отдавала себе отчет в том, что не может прятаться от мужа всю оставшуюся жизнь. Может, когда-нибудь он сам поймет, что ее отказ от супружеских отношений окончателен, и смирится с этим? И потом, если она существенно урежет его доход, как он сможет преследовать ее по всему свету?
