Эрик стащить козу не в силах с места.
Коза-то не простая! Ведь она —
Кормилица немалого семейства.
У старика аробщика Моси
Арба в овраг свалилась.
Дело худо!
Теперь сиди, да свой чубук соси
И думай, как поднять ее оттуда.
Угрюмо держат старики совет.
Сбежались босоногие мальчишки.
У них пока еще силенок нет,
Зато готовность, как всегда, в излишке.
Ладонью утирая нот со лба,
Соседей слушает Моси, бедняга.
Слова текут, а сено и арба
По-прежнему лежат на дне оврага.
Я не спала, ворочалась всю ночь,
Придумать мне хотелось непременно —
Как старому аробщику помочь
Втащить наверх его арбу и сено.
Переменилось многое с тех пор.
На гребни гор, на дальние вершины,
Скрестив снопы лучей,
во весь опор
По чистому шоссе летят машины.
В преданье отошло немало бед.
Забылся не один печальный случай.
Но в памяти как будто врезан след
Арбы, лежащей глубоко под кручей.
Я часто вспоминаю эту ночь,
Застрявшую арбу, деревню, детство,
И мысль моя невольно ищет средство,—
Как старому аробщику помочь?
1953
«Мы шли тропой…» Перевод В.Соколова
Мы шли тропой. От мелкой пыли
Дождя, что падал все лютей,
Уступы скал похожи были
На заблудившихся людей.
Ущелье заполняли тучи.
Коней, скользивших по скале,
Отец мой понукал тягуче,
И голос утопал во мгле.
Туман клоками вис на ветках
Глядевших вниз деревьев редких.
Вдруг из села сквозь белый мрак
К нам доносился лай собак,
И оживлялся конь усталый,
В тумане мордой поводя…
Мы шли тропой. Тяжелой стала
Земля от долгого дождя.
Как мутное пятно, спускалось
С вершины стадо в мгле сырой
И, очевидно, удивлялось,
Что раньше времени — домой.
Внезапно вышел, рассердившись,
Из берегов своих ручей,
И вот он, в реку превратившись,
Гремит все злее и звончей.
Все, кажется, полно тревоги,
Что кто-то с правильной дороги
В природе сбился; кто-то… Кто?
Все мутью серой залито.
И очертания ущелья,
И все цвета из-за того
Смешались, стерлись, потускнели.
За шаг — не видно ничего.
Но кони наши — терпеливы,
Добры, умны — находят путь
Над самой кромкою обрыва
И не хотят с него свернуть.
И только слышится, как в пропасть
Каменья катятся подчас.
И каждый звук вселяет робость
И очаровывает нас.
Но мой отец отлично знает
Лукавость гор, их все пройдя.
С немой усмешкой он внимает
Унылой песенке дождя.
И говорит: — Покуда выйдем
Мы из ущелья!.. — И молчит.
И что-то важное таит.
А что? Не знаем и не видим.
Но раздвигаются теснины.
И красный шар из-за вершины
Встает, гоня остатки тьмы.
И снова полон мир веселья…
