Я лежал на траве рядом со своим новым домом и думал, что же теперь делать дальше. Серый по своему обыкновению где-то пропадал, а я в гордом одиночестве решал перед собой эту важную задачу. После длительных раздумий я посчитал, что главной и первоочередной задачей сейчас является наведение порядка во взаимоотношениях Серого со стаей. Нельзя было оставлять в тылу у себя угрозу нападения на нас целой стаи волков. Надо было в этом вопросе раз и навсегда поставить точку, в лесу должен быть один хозяин, и я совершенно точно знал, кто им должен быть. А раз так, надо было действовать, лето подходило к концу, а нам с Серым надо было решить еще много вопросов, и первоочередным в этом было разобраться со всеми своими долгами.
— Серый, — мысленно позвал я, — ты где?
Более дурацкого вопроса я задать не мог, и дураку было ясно, что мой волк находится где-то в лесу. Но такова уж человеческая натура и моя в частности, очень любил я задавать всем самые банальные, а подчас и бессмысленные вопросы. Но мой волк — это волк джентльмен, он не удивился и по своему обыкновению кратко ответил:
— Скоро буду.
Я раскинул руки, потянулся и безмятежно уставился в голубое небо. Вверху спокойно проплывали кудрявые облака, пели высоко в ветвях разные птицы, издалека доносился голос кукушки, и незаметно для себя я уснул. Разбудил меня мокрый язык, который быстро мазнул меня по лицу.
— Слушай, Серый, — сразу взял я быка за рога, — пришла пора разобраться с твоей стаей.
— Ты не готов, — остолбенело услышал я в ответ.
— Это еще почему?
— Ты не слышишь леса.
Я удивился:
— Это еще что такое?
Волк поначалу как будто затруднился ответить, потом в мозгу у меня с трудом сформировалось нечто шумящее, гудящее и куда-то прущее не разбирая дороги.
Вот тебе на! Это что же, он так меня видит? Я коротко спросил:
— Это я?
Волк молча мотнул головой.
— И что, этого никак нельзя исправить…? — робко поинтересовался я.
Серый опять мотнул головой:
— Надо учиться.
— А ты меня научишь? — жадно спросил я.
— Сначала услышь лес, потом я приду.
И Серый легко отпрыгнув, исчез, растворился в высокой траве. А я остался лежать, обдумывая только что услышанное.
Странное это было указание «услышь лес», но как я понимал, Серый сказал его не просто так. Надо было над этим как следует подумать. И я стал думать. Думал так, что аж голова трещала, но так ничего и не придумал. И потому просто последовал совету своего друга — стал слушать лес. Оказалось, что он наполнен не только голосами птиц — шумели деревья, тихо шуршала трава под мягким дуновением ветра, где-то далеко-далеко раздался рев самца оленя, через секунду также далеко прозвучал и ответный рев. И я почти осязаемо увидел, как два лесных великана, встретившись на опушке, сшиблись рогами. Я перевернулся на живот и всмотрелся в траву, посреди которой лежал — на верхушке травинки сидел муравей, по земле, мягко шурша лапками, пробежала юркая ящерица, переливающийся жук важно прошествовал по своим делам. Везде кипела жизнь. Иногда неприметная, почти невидимая, но чаще всего просто мною не замечаемая. И мне показалось, что я что-то понял. Мой друг хотел сказать мне, что я просто был слепым. Ха, а что он еще хотел от насквозь городского жителя, который и лес-то видел вблизи всего пару раз за всю свою жизнь. Но я научусь, обязательно научусь, чего бы это мне не стоило! И видеть, и слышать, и понимать лес. А еще — и я опять вспомнил тот образ, который мне показал Серый — я обязательно должен научиться бесшумно ходить по лесу. Лес должен принять меня за своего. Иначе — грош цена всему сделанному, и я навсегда останусь чужим в этом лесном царстве.
