А самая умора была, когда он пускался толковать насчет баб. Бывало, шутит: «Как, Эри? Ты сегодня один, без блондинки? Сдаешь, брат, сдаешь». Ей-богу, а сам-то с бабами так тушевался, конец света. Я иной раз знакомил его, какие приходили со мной. Подговорю заранее, чтобы они его подначили, ну там, что он им очень понравился, и все такое. За две минуты он у них в нокдауне. Весь с лица красный, и вид такой, что сейчас уползет под стол, спрячется. Иные из этих бабешек — грубый народ. Лезут с разными грубыми намеками. Он, бывало, заикаться начинает, бедняга. Но верил, принимал за чистую монету. Приятно ему было. Я все думал, может, он наберется духу и обманет хоть раз свою законную. Своих ему предлагал. Чего там, у меня много, я бы не пожалел. Говорю ему: «Ты только покажи своей супружнице, что гуляешь от нее, она тебя больше уважать будет». Боялся.
(Помолчав, хвастливо.) Было время, я таких цац водил, пальчики оближешь — из мюзик-холлов, из театров, из ревю. У тебя бы глаза на лоб полезли. Я и теперь могу любую подцепить. Дай срок, сам увидишь. Вовсе даже я не сдал.
ЭРИ смотрит на НОЧНОГО ПОРТЬЕ, ожидая ободрения, но тот поглощен металлическим бряканьем мусорных бачков на улице. Портье думает: «Вот работа была бы мне по душе. Уж я бы так грохотал этими бачками, весь бы чертов город перебудил».
(Негодуя, ворчит себе под нос.) Надо же, истукан какой-то. (Направляясь к лифту справа за кулисами, угрюмо.) Ладно уж, пожалуй, можно и на боковую.
Ночной портье(приходя в себя, с горячностью, какой не выказывал, пожалуй, уже много-много ночей). Покойной ночи, мистер Смит. Желаю вам приятного отдыха.
Но ЭРИ остановился и тоскливо оглядывает пустой вестибюль, побрякивая ключом от номера.
Эри. Господи, ну и дыра. Зачем только я сюда вернулся? Пил бы дальше. Ты не поверишь, друг, но, когда я впервые сюда заехал, это была вполне приличная гостиница, чистая, можешь себе представить? (Осматривается с отвращением.) Я тут пятнадцать лет базируюсь, с небольшими перерывами, но теперь мне охота податься отсюда куда-нибудь. Здесь теперь все не так, с тех пор как Хьюи увезли в больницу. (Мрачно.) К дьяволу! Не пойду я спать. Только валяться, душу изводить… (Поворачивает обратно к стойке.)
Лицо НОЧНОГО ПОРТЬЕ выразило бы отчаяние, да только он давно уже не способен испытывать отчаяние, с тех пор как после мировой войны, когда стоимость жизни резко возросла, он целых три месяца ходил без работы. ЭРИ, наваливаясь на стойку, говорит подавленным, доверительным тоном.
