Получается, что я по благотворительным делам любому бойскауту дам фору. Об одном вот я тебе рассказал. Жаль, остальных не припомню. (Увлекся воспоминаниями и не замечает, что мысли НОЧНОГО ПОРТЬЕ опять витают на улице, оставив его единоличным стражем гостиницы.) Я, знаешь, как первый раз увидел Хьюи, сразу понял, что он губошлеп губошлепом. Я в тот вечер прикатил из Тиа-Хуаны, отхватил там приличный куш, денег было — засыпься. Всю дорогу ехал в салон-вагоне, и притом не один. Там, в поезде, подцепил киношную блондиночку, я тогда был везучий. Каждую зиму садился и ехал на юг, куда лошади, туда и я за ними. Теперь уж не езжу. Надоело таскаться. И того везения уже нет… (Прикусывает язык.) В тот раз, о котором я тебе рассказываю, вхожу я вот сюда же и вижу: за стойкой новый ночной портье, ну и, пока оформлялся в номер люкс для новобрачных, сам с собой заключаю пари, что он отродясь ничего другого и не видел, всю жизнь ночным портье просидел. Угадал, конечно. Сначала-то он помалкивал. Не то чтобы опасался лишнее сболтнуть, а просто вроде как считал, что интересного про себя рассказывать ему нечего. Но потом привык, что я всегда вваливаюсь последним и обязательно остановлюсь с ним, перекинусь шуткой, наболтаю с три короба, какая у меня в тот день была необыкновенная удача, ну, он и разговорился, стали мы друзья. Родом он был из захолустья, из одного заштатного городишка на севере. Кончил колледж, пытал удачу на разных работах, но всюду без толку, пока не поступил у себя там в гостиницу ночным портье. И ко двору пришелся. Только он все равно вроде как был недоволен. Не нравилось ему сидеть за конторкой да заполнять бумажки, его же там все знали. Прочел где-то — в «Журнале для простофиль», наверно, — что стоит только приехать в Большой город, и Папаша Успех собственной персоной будет ждать тебя на Центральном вокзале с ключами от города на блюде. Надо же такую лажу придумать! Я и то когда-то в нее верил, а уж меня простофилей никто не назовет. Ну, он в один прекрасный день сорвался с места и прибыл сюда, но только и сумел, что устроиться все тем же ночным портье. А потом еще влюбился — вернее сказать, выдумал себе какую-то любовь — и женился. В метро с ней познакомился. Поезд вдруг затормозил, и ее швырнуло прямо к нему, он ее обнял, ну и разговорились. Тут ему, дурню, и конец пришел. Она служила продавщицей в каком-то вонючем универмаге, и ей уже до чертиков надоело целый день топтаться на работе, да еще потом на ногах всю дорогу домой в Бруклин. Так что, как я понимаю, — зная Хьюи и женский пол, — она сама и предложение сделала, и сама же сказала «да», и они поженились, а после этого где уж ему было уходить из ночных портье, пусть бы и было куда.
