- Человека, придумавшего подобное, стоило бы приговорить к самой страшной казни, - пробормотал оберст, - Значит, так вы распоряжаетесь теми мертвыми беднягами, которые попадают вам в лапы? Уничтожаете сперва тело, а потом и разум?
- Мы лишь слуги. Орден тоттмейстеров служит Империи уже триста лет. И знаете, не в первый раз нам приходится делать то, что не вяжется с образом добропорядочного магильера, - заметил Бергер, спокойно принявший выпад, - Завтра эти штальзарги спасут много жизней. И если кто-нибудь из них погибнет, я сделаю все, чтобы он не мучался, и приму его смерть как смерть своего верного и достойного солдата.
- Необычайно трогательно… - тихо сказал майор с бородкой, отвечавший за разведку.
Тоттмейст ер Бергер лишь взглянул на него, и тот замолк, точно прикусил язык.
- Какая помощь нужна вашей роте? – прямо спросил оберст.
- Я сомневаюсь, что у вас найдется, что мне предложить. Доверьте мертвым их работу. Впрочем… Я видел артиллерийские батареи, когда мы подъезжали. В каком они состоянии?
- Старые орудия, и мало, но на что-то еще сгодятся. Две батареи пятнадцатифунтовых «Эрхардов». Старый хлам, но что есть… Батарея стомиллиметровок. И батарея тяжелых гаубиц в четыре орудия. Всего… двадцать восемь стволов.
«Из которых двадцать четыре непригодны для штурма хорошо укрепленной позиции», - хотел было сказать Дирк. Но сдержал себя. В разговоре двух высокопоставленных офицеров не были предусмотрены третьи роли. Даже штабные офицеры предпочитали быть молчаливыми слушателями. Впрочем, может их слишком сильно пугал сам тоттмейстер. От Дирка не укрылось, как они боятся встречать его взгляд.
Пожалуй, если бы сейчас в блиндаж ворвался штальзарг, залитый кровью, ревущий, и грохочущий, как грузовой паровоз, они бы и то предпочли его общество компании человека в сером мундире и с черепами на погонах.
Дирк попытался вспомнить, боялся ли он так тоттмейстеров прежде чем оказался зачислен в Чумной Легион. Ему показалось, что это произошло очень давно, может полста лет назад. Время у мертвых текло по-иному. Иногда ему с трудом верилось, что прошло немногим более полутора лет. А ведь если бы не тоттмейстер Бергер, все могло бы сложиться по-другому. Дирк рефлекторно потер грудь пониже левой ключицы. Этот машинальный жест раздражал его самого, но отвыкнуть от него было невозможно. Есть вещи, которые преследуют тебя всю жизнь. Точнее, так – есть вещи, которые преследуют тебя даже после нее.
