Курьеры хватают брошенные на стол записки и убегают, грохоча сапогами, от их топота дрожит потолок и качаются под потолком тревожными лунами яркие лампы. Но с каждой минутой боя донесений становится все больше. Цифры, условные обозначения, названия точек, рубежей и опорных пунктов смешиваются в один хлещущий без остановки поток. Наступающий противник не медлит, он наносит удар за ударом вглубь обороны, вбивает в нее клинья и не стоит на месте, ползет как змеиный яд по сложной сети вен. Он обходит узлы обороны, отрезает их от резервов, разбивает поодиночке, петляет, уклоняясь от окружения, бьет в спину, разрывает коммуникации и появляется там, где его не ждут.
На столах десяток телефонных аппаратов – чувствительные нервы-провода растянуты между частями и тоже передают вести, тревожные и непонятные. Офицеры хватают трубки и прижимают их к уху с отвращением, как уродливых насекомых – полированный лак наушников покрыт потом и раздражает истончившиеся слуховые нервы хриплыми криками.
- Докладываю, пули не берут!.. Какие-то доспехи, кирасы… Видимо, тяжелые саперные части!
- Рота капитана Карре в точке «Вария» противника не встретила, но по пути попала в засаду, десять нижних чинов…
- Вы что, сдохли там все?! Я уже полчаса прошу подкрепления!.. «Ерок»? К дьяволу вас и ваш «Ерок», там одни мертвецы…
- Докладываю, противник продвигается плотными порядками в… Прием! Не слышу! Теряю связь!.. Противник…
- Всем частям Марейля! Приказ! Оставаться на занимаемых… Идти на помощь слишком… Повторяю! Всем частям Марейля…
- Бога ради, у кого-то есть связь с двадцатым взводом? В последний раз мы видели его, когда…
- Линия связи двадцать-двадцать два перебита! Вся связь с…
- Никаких действий до моего приказа!.. Пойдете под трибунал!..
- Лейтенант-полковник Жерве!.. Что там у вас творится? Почему я…
Телефоны гудят ежесекундно, и нервы-провода соединяют с невидимыми людьми, которые кричат в трубку, что-то требуют, спрашивают и приказывают. Наверно, они даже не представляют, какой ад творится в штабе, где воздух из-за множества собравшихся людей застыл тяжелым грозовым фронтом, и делается все плотнее и вязче с каждой секундой. Линии на картах бегут в разные стороны, перечеркивают друг друга и кружат, испещряя ровную поверхность вязью нечитаемых знаков. Штабные офицеры двигаются отрывисто и резко, как загнанные псы, они рвут руками воротники, чтобы глотнуть немного воздуха, но здесь, под землей, воздуха уже нет, лишь растворенный в густом и тяжелом инертном газе запах растерянности.
