- Сто двадцать метров. Приблизительно.
Зная командира своего третьего отделения, Дирк был уверен в том, что погрешность при оценке расстояния, заключавшаяся в слове «приблизительно» составляла не более метра. В таких вещах Тоттлебен редко ошибался.
- Третье и четвертое отделение! Гранаты! К бою! – в рваном ритме бьющих в упор пулеметов фразы получались тоже рубленные, резкие.
Последние две шеренги отстали на шаг, высвобождая тусклые металлические цилиндры на длинных рукоятях. Они ждали этой команды и заранее успели подготовить по паре гранат каждый – снять с проволочного крючка на поясе и отвинтить торцевой защитный колпачок.
- Готовься!
Дирк сам снял с ремня гранату. И, обхватив ее перепачканными в земле стальными пальцами, вдруг ощутил несоответствующее минуте спокойствие. Граната была единственной вещью в окружающем мире, над которой не властны были перемены. Центр стабильности всего окружающего, маленький и приятно оттягивающий руку. Будут меняться кайзеры на престоле и границы Германской Империи, названия войн и лица сослуживцев, будут меняться ландшафты, бомбардируемые тысячами снарядов и мин, но кое-что останется таким же неизменным, как и прежде. Маленький железный цилиндр на деревянной ручке, чьи размеры, форма и цвет неподвластны каким бы то ни было изменениям.
Реперная точка[30] самой человеческой цивилизации расцветающего огнем двадцатого века. И достаточно положить на него руку, чтобы ощутить это надежное постоянство, заключенное в гладком металле.
- Огонь! – крикнул Дирк, - Гранатами огонь, «Висельники»! Огонь!
Из полой рукояти выпало маленькое фарфоровое кольцо с прикрепленной к нему нитью. Дирк резко потянул за него и, помедлив секунду, которая показалась необычно долгой, распрямил правую руку, посылая снаряд вперед, к французским траншеям. Граната обратилась тающей в небе серой точкой. И за ней последовали еще два десятка, когда «Висельники» слаженно выполнили команду.
Метание гранаты – одно из первых упражнений в частях ландвера, которому обучают резервистов. Обучают надежно, со свойственной только германским учебным лагерям педантичностью, добиваясь полного автоматизма действий. До тех пор, пока граната не начинает казаться самой естественной и привычной в мире вещью. Солдат не должен бояться ее, в этом заключается основное назначение подобных упражнений. Солдат должен забыть о том, что снаряд в его руке в любую секунду может обернуться снопом всепоглощающего пламени, который оторвет ему руку или растерзает, как стая голодных волков лежалый труп. Новички, едва лишь дернув запальный шнур, испытывают приступ паники и стараются избавиться от гранаты так, точно она раскалена добела и жжет их пальцы.
