— Проходите, прошу вас!
Девушка ступила за ограду, окинула взглядом мертвый сад и не удержалась от озадаченного возгласа:
— Миленько…
Солнечным утром черные деревья выглядели далеко не столь зловеще, нежели глухой ночью, но все же я счел нужным поправить гостью:
— Оригинально. Непривычно. Вызывающе. Но никак не миленько.
Елизавета—Мария бросила на меня внимательный взгляд и медленно кивнула:
— Как скажете, Леопольд.
Мы поднялись на крыльцо и прошли в дом, там я передал саквояж дворецкому и представил слугу гостье.
— Это Теодор, по всем вопросам обращайтесь к нему. К сожалению, мне придется отлучиться по делам.
— К вашим услугам, госпожа, — торжественно объявил дворецкий, принимая у девушки плащ.
Елизавета—Мария благосклонно улыбнулась в ответ, сняла шляпку, тряхнула тяжелой копной волос.
— Леопольд, неужели ты собираешься вот так сразу бросить меня одну? — проворковала она. — Мы могли бы…
Я нервно сглотнул и поспешил взять ситуацию под контроль, а точнее, взял под руку девушку и провел ее в гостиную.
— Бал в четыре, — напомнил там гостье. — Надо забрать у портного костюм. А твое вечернее платье…
— Не беспокойся об этом, дорогой, — ответила девушка и остановилась напротив камина, где ее внимание привлекла висевшая на стене сабля.
— «Капитану Орсо за личную доблесть. Зюйд—Индия, тридцатое октября тысяча восемьсот тридцать седьмого года от К. Н.», — пригляделась Елизавета—Мария к выгравированной на клинке надписи. — Это оружие твоего отца? — повернулась она ко мне.
— Деда, — покачал я головой. — Он отличился при штурме Батавии. Получил тогда чин капитана и наследное дворянство.
— Ах да! — сообразила девушка. — Тринадцатый год от основания Второй Империи! Сорок лет назад, большой срок.
— В отставку дед вышел в полковничьем звании. Этот дом выстроил он…
Но история особняка Елизавету—Марию не заинтересовала, она как завороженная продолжала рассматривать саблю, и в светящихся девичьих глазах колыхалось при этом нечто на редкость неуместное.
— Кровь, — прошептала она. — Эта сабля собрала богатую жатву…
— Дед был лучшим саблистом полка, — сообщил я, потом стряхнул невесть с чего вернувшуюся было неуверенность и произнес: — Теодор покажет тебе комнату. Я буду к обеду.
— Как скажешь, Леопольд, — кивнула девушка и неожиданно спросила: — Сабля заточена?
— Кажется — да, — вздохнул я и отвернулся к дворецкому, который стоял в дверях и наблюдал за нами с нескрываемым изумлением. — Теодор! — повысил я голос, привлекая внимание отвыкшего за последние годы от гостей слуги.
