А. МИТРОФАНОВ: А что вы удивляетесь? Это что, моя страна? Саакашвили – это мой президент? У них же другое мышление. Зачем я буду рушить свой дом? Я свой дом должен обустраивать, а все остальные пошли к черту. Понимаете? И Саакашвили, и Тимошенки, и все остальные. Зачем мы своего будем рубить? Подрубая его, я рублю себя – я так понимаю это. Потому что скажете обо мне – да что там Россия, там вот этот вот сидит, там какой-то, а это какой-то Митрофанов еще. Такая же и Дума у них… они козлы там…
С. ДОРЕНКО: Алексей инкорпорирован в правящую коалицию, которая заинтересована в том, чтобы мы жили как азиатская сатрапия. И действительно, подрубая его, он подрубает себя.
А. МИТРОФАНОВ: Абсолютно.
С. ДОРЕНКО: А я, находясь в публичном поле, позволяю себе думать и создавать, генерировать некие образы. Потому что подрубая его, я себя не подрубаю Я-то думаю о своей стране, о моей стране, не в контексте обязательно путинского правления – вот в чем дело. Поэтому он действительно подрубил бы себя, а я не подрубаю себя. Потому что я нахожусь в общественном поле, а он – во властной корпорации. Это разные, вообще говоря, истории. Когда мы едем по Кутузовскому и видим, как вот эта шайка-лейка… извини, я личных претензий к тебе не имею, но классовые – безусловно, да. Когда вся эта шайка-лейка несется, расталкивая нас, со своими мигалками, и мы знаем точно, что не на пожар и не по оперативному поводу, и точно, что это не скорая помощь, а что это очередную депутатскую задницу везут на картошечку или по девкам – значит, мы должны все расступиться и пасть ниц немедленно – мы, граждане Москвы, России, и нам еще при этом говорят – вы о них не говорите, потому что это авторитет великой страны немедленно заденет. Вот это история.
А. МИТРОФАНОВ: Почему – не говорите? Я здесь не говорю… и я, и другие люди, чтобы вы правильно поняли – мы критикуем Путина, и очень много критики, и очень серьезной критики – по политике. По тому, что он делает. Но не переходим границы. Потому что переход границы – это…
С. БЕЛКОВСКИЙ: Уголовно-наказуемое деяние, как известно.
А. МИТРОФАНОВ: Ну это неправильно.
Е. КИСЕЛЕВ: А кто их установил – у меня вопрос?
А. МИТРОФАНОВ: Ну, они внутренние. У нас разговор, претензии к Сергею, которые я изложил, и в разговоре с ним, и в том поручении, которое дал комитету…
Е. КИСЕЛЕВ: А вот чем дело кончится? Мне просто чтобы знать, когда сушить, майки собирать, сухари – чего?
А. МИТРОФАНОВ: Я скажу, что комитет наш состоит из очень авторитетных юристов – реально. Людей разной политической платформы – там и Попов есть С. А., «яблочный» человек, и Плигин, которого относят к либеральному крылу «Единой России», и я вхожу в этот комитет, и ряд известных юристов – Москалец там, и прочие – все юристы в основном, кроме меня. И я думаю, что разговор будет очень серьезный и заинтересованный – как раз без политического… Действительно, содержатся ли эти вещи в книге, которые… ну, наносят ущерб государству.
