количеству отдыхающих. Здесь каждый двор и закоулок рождает в душе воспоминания,
приятные и не очень, каждый аромат или дуновение ветра пробуждает картины детства и
юности, зрелости, свершений и неудач, знакомств и разочарований. Все, что с ним
случалось, происходило в этих краях, на этом берегу, в этих горах, в Южноморске! Жизнь
была именно здесь, под приветливым южноморским солнцем, а последующий перевод в
Москву и дальнейшие события – совсем не то, только послевкусие, оставшееся от
активной деятельности. Он так надеялся провести свободную неделю в городе, где
родился и вырос, где состоялся как личность, в гордом одиночестве, чтоб спокойно
оценить былое, встретиться с оставшимися здесь друзьями, еще раз оглянуться в прошлое,
но судьба распорядилась иначе. Именно судьба! Судьба позволила выкроить семь
свободных дней из плотного рабочего графика, судьба забросила его в Южноморск, в
котором он не был уже почти десять лет, и именно судьба нажала на спусковой крючок в
первый же день после его прибытия из столицы. Выбор был предопределен заранее, так
что утренний звонок от шефа явился лишь логическим завершением стройной цепочки
событий.
– Василий Петрович, прости, что беспокою тебя во время отпуска, но вариантов
других нет. Ты же в Южноморске как раз… В аппарате губернатора ЧП – огнестрел,
покушение на убийство… Больше ничего пока неизвестно… Это же твоя епархия, твоя
альма-матер, сделай милость, посмотри что и как… помоги разобраться… чтоб нам
вовремя среагировать и потом дров не наломать. Регион, сам понимаешь, стратегический.
Руку надо на пульсе держать…
Что здесь реагировать, когда убийство или покушение на убийство в высшем органе
краевой власти уже произошло? Реагировать на сигналы раньше надо было, теперь же –
тщательно разбираться, а затем выводы верные сделать. Не рубить с плеча, как зачастую
принято в подобных ситуациях, а осторожно приоткрывать завесу тайны, услужливо
морщась залезать в корзину с грязным бельем, не вороша его сильно, перебрать и лишнее
сложить в сторонке, от чужих глаз подальше. То, что белья этого будет в избытке,
сомневаться не приходилось. Любая чрезвычайная ситуация, связанная с государевыми
людьми высокого ранга, рождает столько историй и сплетен, выявляет такое количество
нарушений и злоупотреблений, что обывателю становится страшно. Общество взрывается
от негодования. Конечно, наши люди уже не те, что в девяностые, активности значительно
поубавилось, но власть по-прежнему не любит, когда ее исподнее выставляется напоказ.
