И действительно, с тех пор она, да и дети, ни разу не были на чердаке. Иногда, заслышав доносящиеся с чердака тихие щелканья, скрипы и шорохи, язвительно спрашивала:
– «Автоматика убирается?»
– Не волнуйся, все там хорошо, – проявлял Он абсолютное спокойствие.
Вот уже и дом совсем близко, какие же тяжелые сумки! Кто-то спешит навстречу.
Женька– дочка!
– Мамочка, куда ты пропала, телефон звонит, не переставая, все спрашивают: «Во сколько, когда приезжать?» А я всем ответила: «Как всегда в 18.00. Вы же всегда в это время собираетесь?»
– Кто же звонил? – , освободилась она, наконец, от неподъемных сумок.
– И Б…ны, и Ч…вы, и Г…е, и К…вы. – все придут, – торопится Женька.
– Андрюшка-то где? – , вспомнила она вдруг.
– Как всегда с машиной возится, хороший водитель твой сын, отлично следит за старой уже развалюхой. Говорит: «Пора новую машину покупать!».
– Купим, купим, – заверяет она.
До поздней ночи они вдвоем с Женькой готовят всякие мудреные блюда и закуски, знает она рецептов приготовления их, великое множество, да и дочь кое – чему уже научила.
Вот и настал он ее день рождения. В этот день Он всегда будил ее пораньше, включал ее любимую музыку, и сразу же с утра дарил букет свежих белых хризантем, что бы праздник начинался раньше. Ей это нравилось, и она удивлялась: – «Откуда хризантемы среди зимы?!»
– Друзья помогли. – А дальше заботы, хлопоты, подарки, переживания, но праздник в душе у нее уже был, а все остальное не так важно.
Теперь же совсем другое дело – только проснулась и тут же заботы, нахлынули, навалились.
Но что это?!..
Музыка! Ее, любимая музыка – звучит. Она прислушалась. Да это ее музыка, музыка ее дня рождения, только откуда звучит не понять. Кажется с чердака, да точно, с чердака, секретного и запретного. Но сегодня ее день, можно и запрет нарушить. Да и звучит она наверняка для нее, очередной сюрприз преподнес, конечно же – Он.
Она медленно и осторожно поднялась по ступеням, по которым довелось ей ступать всего один раз в жизни. Тихо открыла дверь и с превеликой нежностью переступила порог помещения, ступила, как в святыню, здесь она не была более двадцати лет. Ожидала, что нога утонет в пыли, но пыли не было.
Как только вошла, вспыхнул яркий свет. В глаза сразу же бросилось; идеальная, даже какая-то стерильная чистота, словно она только что закончила здесь уборку. А вот и памятный секретный фендибобер, тоже чистый. Она привстала на цыпочки и провела рукой по крышке фендибобера.
