, на рынок наркоты обрушился героин.
Число торговцев и потребителей стало множиться в геометрической прогрессии – и младший сержант Казначеев не растерялся, смекнул, как поиметь свой грошик с такого прибыльного дела. На тротуарах выстроились проститутки-"трассовички", состоящие из «пробитых» наркоманок, к которым в теплое время года присоединялись «любительницы», вышедшие подзаработать на колготки и дискотеку, и с каждой, стоявшей под фонарем на маршруте его патрулирования, получивший третью лычку и почетную грамоту Казначей имел маленький, но регулярный доход – не говоря об удовольствиях плотского плана…
– Ты чо, уснул? – Начальник УРа отвесил еще одну плюху, и Казначей, всем боком приложившись о сейф, машинально вскрикнул:
– Чего руки-то распускать?
Бешеный Бык, свою молодость проведший в спецназе внутренних войск, весело удивился:
– Ты хочешь, чтобы я распустил ноги? Смотри, не пожалей! И встань, как положено…
– Что у нас с Юриком? – спросил Волгин.
– С каким Йориком?
– Ты что, прямо здесь обдолбаться успел? Оставь Шекспира, мы о прозе говорим.
Прекрасно понявший вопрос Казначеев тянул время, надеясь придумать достойный ответ, но в голове вертелась сплошная лабуда вроде предоставленного 51-й статьей Конституции права не давать показания. Получив от Катышева еще один подзатыльник, он раскололся…
С Юриком случилась беда. Большая беда. Можно сказать, больше просто некуда. Юрик – двоюродный брат Димыча из соседнего взвода, пять дней тому назад отбросил копыта. Черт знает, почему. Скорее всего, «передознулся» [9].
Пытались откачать – хлестали по щекам, укладывали в ванну с холодной водой, делали искусственное дыхание. Все тщетно! Под молодецким напором грудная клетка Юрика трещала, но душа его, уже достигшая врат ада, обратно не возвращалась. Обиднее всего было Артему: Димон «ширнулся», в то время как он, хотевший лишь понюхать «герыча», не успел. Окочурился Юрик в квартире, что осложняло ситуацию. Случись это где-нибудь на лестнице – и можно было бы уйти. Мертвому – все до балды, а вот живым, особенно «обдолбанным», проблемы не нужны. Труп – не шприц, быстро не выкинешь, да и стремно как-то близкого, человека в лес волочить или в помойке закапывать, тем более что в соседней комнате маман «Поле чудес» смотрит и, какой бы глухой ни была, в любой момент может нос из своей конуры высунуть. Договорились, что Казначей тихо линяет, а Димыч остается и принимает удар на себя.
Два дня Казначей шхерился по знакомым, потом Димыч отзвонился, успокоил: опера, конечно, наседали, но он стоял на своем и друга не сдал. Рапорт об увольнении пришлось написать – так из всех возможных неприятностей эта еще наиболее либеральна, могло быть хуже, если б взялись и закрутили гайки как следует.
