Домой Стас добрался уже без всяких размышлений, а потому — за нормальный промежуток
времени.
В лифте с ним опять оказалась та же женщина, что и тогда. И, кажется, с теми же
самыми пакетами из супермаркета.
«Вот же привязалась! - злобно подумал Стас, но потом его окатила свежая струя
мыслей. - Это моё подсознание шутит шутки надо мной. Издевается. Нужно с этим
беспределом кончать. И немедленно».
Он посмотрел на женщину, как мартовский кот в человечьем облике. Или наоборот.
- Поиграем?
Пальцем ткнул кнопку «Стоп». Распахнув пальто, стал развязывать на пижаме
тесёмки. Женщина истерично завизжала.
- Чо ты орёшь, дура? - успел рявкнуть Стас, но в следующий момент получил в глаза
струёй из газового баллончика и носком острой туфли в пах.
11
Шабанов не любил людей. Общение с ними вызывало у него досаду и скуку, а
собственная принадлежность к человеческому роду — жгучий стыд. Причины тому были
банальны, не совсем обычной была лишь реакция на них. Он пытался справиться со своей
мизантропией, уйдя добровольцем на войну, но и там не сыскал желанного покоя. Чужая
смерть не приносила ни боли, ни радости, а своя шарахалась от него, будто боясь заразиться.
На гражданке его без раздумий прибрали к рукам «органы», ориентируясь на безупречный
послужной список, стойкий характер и отсутствие квалификации для мирного труда.
Так он стал следователем.
Звёзд с неба на погоны не хватал, скрупулезно вёл дела, от явных висяков не
отказывался, начальству не перечил. То есть по всем показателям являлся типичной рабочей
лошадкой — таких берегут и держат возле себя, не позволяя упорхнуть к вершинам
иерархии. С коллегами вёл себя ровно, не подпуская ближе проведённой им самим черты,
однако многие почему-то считали себя его друзьями. С подчинёнными не церемонился. Слыл
в уголовной среде компетентным и опасным, могущим ради озорства довести дело до суда и
решётки без скидок на лица. Убрать его пытались только один раз, после чего решили, что
себе дороже связываться с непредсказуемым, лишённым страха человеком.
Покойников, как ни странно, Шабанов тоже не любил — они доставляли ему массу
хлопот в виде бумажной канители: протоколов, рапортов и прочей бюрократии. Хоровод
свидетелей, патологоанатомов, зевак, криминалистов, безутешных родственников действовал
ему на нервы. Деваться от них было совершенно некуда, а бросить работу означало скатиться
