— Мама, а что такое помещик? — спросил Ивась, прислушиваясь к страшному голосу.
— Барин, — ответила мать. — Вот этот лес и вся эта земля — его.
— Барин, а лается, — удивился Ивась. До сих пор он считал барином каждого, кто ходил не в мужицком, а в «господском» платье и не трудился физически. Такие «господа» обычно избегали не только ругани, но и некоторых других слов, которые мужики не считали непристойными. И вот теперь он услышал настоящего барина.
Когда через два часа семейство Карабутов вернулось на огороды, барин все еще ругался. Правда, паузы стали дольше, а голос еще больше охрип. Карабут быстро закончил дело с болгарами и поспешил домой. Арба гулко тарахтела по сухой дороге, но Ивасю еще долго слышалась хриплая ругань, и он то и дело оглядывался на лес, где виднелся фаэтон с силуэтом страшного, настоящего барина.
Ранней весной 1912 года в Мамаевке случилось ужасное происшествие — зарезали дочку Шинкаренко, Лукию, пришедшую с хутора в гости к старикам.
Вечером, когда уже ложились спать и дед Каленик собрался запереть на засов двери, в хату вошли трое незнакомцев и потребовали золота. Старик с перепугу сел на пол, а Лукия, стоявшая посреди хаты, стремглав выскочила во двор с криком: «Караул! Грабят!» Один из троих бросился за ней и через миг вернулся в хату с окровавленным ножом.
— Давай золото! — спокойно проговорил он, подходя с ножом к Шинкаренко.
Каленик побледнел как полотно, однако ответил твердо:
— Нет у меня золота. Откуда у меня золото? Нету!
Но бабка, которая дремала на печи и теперь высунулась из-за трубы, крикнула:
— Отдай им его! Отдай!
— Чтоб ты сдохла! — выдавил сквозь зубы старик и повторил: — Нет у меня никакого золота.
— Золото! Живо! Где золото? — гипнотизируя его взглядом, проговорил грабитель и приблизил к лицу хозяина нож, с которого стекали страшные капли.
Старик не выдержал и признался, что золото зарыто под шестком.
Через несколько минут грабители нашли горшок, пересыпали десятки и пятерки к себе в карманы и, напугав старика, что убьют, если он сразу же за ними выйдет из хаты, скрылись.
Шинкаренко вышел во двор через несколько минут и увидел у порога мертвую Лукию.
Ивась узнал обо всем этом в ту же ночь от дедушки. Услыхав крик, который поднял старый Каленик, тот, как и другие соседи, побежал к Шинкаренко.
Было поздно, плошку погасили, старик почему-то рассказывал шепотом, и в темноте страшное казалось еще ужаснее.
— И ведь двое детишек сиротками остались! — сокрушалась мать Ивася.
