Записки солдата | страница 196



Тот посмотрел на мертвого бандита, а перед глазами встал Иван Крыця, его лукавый взгляд, когда он, поднимая тыкву, смотрел на Мордатого, и его окровавленное лицо на крыльце волостного правления. И кровь на стене.

— Лежишь, проклятый! — сказал один из комбедовцев, осматривая труп бандита.

И тут к ним подошла Котиха.

Она стояла опустив голову, словно стыдясь поднять глаза на тех, чьи друзья погибли от руки ее мужа.

— Собирайтесь, ребята! — крикнул Латка. — Пора домой! — Он обернулся к Котихе: — Вы уж сами его схороните… Прощайте…

Подводы подъехали к хутору, еще когда началась стрельба. Теперь Ивась сел с Иваном Гавриловичем на тачанку, Поликарп — на козлы. Ехали молча. Латка был задумчив. Потом лицо его прояснилось.

— Вот и закончилась в Мамаевке гражданская война! Закончилась, товарищ Карабут, племянничек дорогой!

— Должно быть, так! — ответил тот. — А только впереди еще борьба и борьба…

— Нелегко будет бороться… Это верно. Но гражданская у нас закончилась… — Латка глубоко вздохнул и еще раз повторил: — Закончилась! Теперь — за мирный труд!


1956–1967

Приключения черного кота Лапченко, описанные им самим

От автора

Может быть, кое-кому покажется странным, что кот взялся за литературу; между тем, это вполне понятно. Дело в том, что коту доводится быть свидетелем таких моментов в жизни человека, которые скрыты от общества: кот слышит разговоры в семье, наблюдает за людьми, когда их никто не видит. Словом, я живу в условиях, недоступных ни для одного литератора, и могу писать о том, что в самом деле видел и слышал, не домысливая и не выдумывая, как это вынужден делать писатель-человек.

Взялся я за перо еще и потому, что некоторые поступки людей изумляют меня. Хотелось поделиться с ними впечатлениями от их жизни, чтобы они взглянули на себя, так сказать, со стороны, ведь со стороны лучше видны и достоинства, и недостатки.

К сожалению, писатель, который редактировал мою рукопись, вычеркнул кое что интересное из написанного о человеке…

Чтобы ни у кого не оставалось сомнений, что все это на самом деле написано мною самим, расскажу, как я выучился писать. Это не такая уж сложная штука.

Надо взять в лапку карандаш, вывести первую букву, потом вторую, третью, затем, когда выйдет слово, немного отступить и таким же способом написать другое слово, а закончив фразу, поставить точку. Если какое-нибудь слово мне не нравилось, я слизывал его языком. Для меня это было гораздо удобнее, чем перечеркивать. Поэтому я перешел на чернила и ручку — слизать чернила легче, чем карандаш.