Почему же Адриан ко мне не пришел? Неужели газ нарушил баланс в моем организме? Я не сомневалась, что Адриан ни за что бы от меня не отказался. Он наверняка должен меня искать! Если он той ночью не достучался до меня, на то должна существовать уважительная причина.
Но проблема заключалась в том, что он не появился в моих снах и следующей ночью. И той, что наступила за ней.
Положение значительно ухудшилось, когда Эмма начала свои утренние расспросы. Она желала знать, удалось ли мне заручиться чьей-то помощью, как я обещала. К ней присоединилась Эмилия, которая, как выяснилось, отвлекала наших тюремщиков. За комнатами заключенных велось наблюдение с центрального пункта, оснащенного массой мониторов. По указанию Эммы Эмилия устроила ссору со своей соседкой и высказала крамольные мысли, зарегистрированные командой слежки. Эмилия вела себя крайне буйно и, как мне сообщили, отвлекла на себя все внимание тех, кому было поручено наблюдение за камерами, в результате чего никто из них не заметил моих действий.
– Чтобы план сработал, мне нужно нормально спать несколько ночей подряд, – оправдывалась я, признавшись в своей неудаче. – Вчера меня долго мучила бессонница и, возможно, времени не хватило. Сегодня все пройдет нормально.
Эмилия и Эмма были крайне разочарованы, но не потеряли надежды. Они в меня поверили. Они меня почти не знали, но обе решили, что я найду способ и мы все вырвемся на свободу.
Это было пять дней назад.
Теперь их полные надежды взгляды исчезли: они сменились враждебными.
Я не знала, что стряслось, не понимала, почему Адриан не появляется. Я запаниковала: вдруг с ним что-то случилось и он потерял способность ходить по снам? Может, он принимает лекарства… Но нет: я была уверена, что он прекратит их пить, стараясь меня разыскать. А если таблетки необратимо повредили его дар использовать дух?
Но у меня даже не получалось долго об этом думать – моя ситуация ухудшалась с каждым днем..
Эмма, а еще больше Эмилия, которую из-за ее отвлекающего маневра подвергли очищению, чувствовали себя обманутыми. Девушки не стали никому докладывать о случившемся, чтобы не выдать себя. Но теперь их поведение явно свидетельствовало о том, что я впала в немилость. Они игнорировали мои заверения, что помощь придет, – и вскоре я опять сидела в столовой одна. Те, кто начал оттаивать по отношению ко мне, вернулись к прежней немой агрессии. Мои поступки тщательно отслеживались и доводились до сведения начальства, которое в течение недели дважды направило меня на очищение.
