Не сказки | страница 44



– Большое спасибо, Уайт, но не нужна мне эта Золотая шапка! – вздохнул медвежонок. – Она будет всегда напоминать мне о маме и вызывать желание отомстить Летучим обезьянам. А я не хочу больше думать об этом…

– Вот и славно, что ты сам так решил! Тогда пойдёмте петь и танцевать под луной, это гораздо лучше, чем убивать! – предложил Уайт.

И они пошли по лунной дорожке, услужливо расстеленной ночным светилом прямо от Дымящейся пирамиды до той самой полянки, где окрестные духи обычно устраивали свои магические танцы. Да, кстати, любой, у кого ещё не ожесточилось сердце, может легко найти это место!

В память о Высоцком

В этот день мы не слышали траурных слов
И прощальный салют автоматов,
Только ночью узнали от наших врагов
То, что умер Высоцкий, ребята.
Он для многих из нас был кумиром дворов,
Не просил за поддержку награды,
Он в любой из газет заслужил добрых слов.
Почему же молчать о нём надо?
Да, на жизнь не накладывал краску и мел,
Резал прямо в лицо правду-матку,
Так показывать песни один он умел…
Вы со мною согласны, ребята?
Его лучшие песни «Маяк» не крутил,
Мы их пели тайком в подворотнях,
Но он всё пережил и за всё заплатил
Комом в горле и болью в аорте!
Так давайте за то, чтобы с нами он был
Не в последний раз,
Выпьем стоя, ребята,

Кто помнит и чтит его песенность!

Аллея соловецких юнг

Я думал, что «аллея юнг» —
Деревья возрастом в полвека,
В честь тех, кто вечно будет юн,
Став настоящим человеком!
А там остановилась жизнь
В землянках, ямах без наката,
Они так и не дождались.
Когда вернутся в них ребята.
Кто на торпедных катерах,
Кто караван беречь в конвое,
Рванули юнги умирать,
Чтобы успеть попасть в герои.
Под реквием прощальный рынд
Вспорхнули бантики, как птицы.
Ушли мальчишки в лабиринт,
И им уже не возвратиться.
А тем, кто выжил в том бою,
Лишь помолчать хватает силы…
Землянки на «аллее юнг» —
Их незарытые могилы!

Глас выпивающего в пустыне

Не из-за тяги к алкоголю
Я напиваюсь допьяна,
А просто вдруг почую волю,
Когда попробую вина.
В себе я преодолеваю
Всю робость, скованность свою,
Душой компании бываю
И песни громче всех пою.
Мне вдоволь хочется наржаться,
Ступив на молодости луг,
А мне кричат: – Опять нажрался?
И за грудки меня берут.
Ну что поделаешь с собою,
Мой организм – заклятый враг,
Ведь от великого – к смешному
Я сделал шаг, не помню как.
И я, как Гамлет, вопрошаю
Пространство быта: – Пить? Не пить?
Не пить – тебя не уважают,
А если пить – то сколько пить?
Где та проклятая граница,
Чтоб разделить в себе навек,