Только когда прекратился дождь и на горизонте появились первые признаки зарождавшегося дня, Габриэлла смогла немного успокоиться и унять нервную дрожь. С трудом дождавшись прихода служанки, девушка тотчас же послала Арабель за Буффоном. Габриэлле необходимо было поговорить с кем-нибудь, а шут ее отца оставался единственным в замке человеком, кому девушка доверяла безгранично. Буффон был озадачен столь ранним вызовом госпожи и без промедления поспешил к ней. Когда он оказался в комнате Габриэллы, ему сразу бросилось в глаза лихорадочное состояние девушки. Он понял, что случилось нечто неординарное. И действительно, бессонная ночь, испуг и нервное возбуждение сделали свое дело: лицо Габриэллы выглядело безжизненным, а в потухших глазах поселился страх. Кутаясь в теплую накидку, она сидела в кресле и молчала, устремив пристальный взор прямо перед собой.
– Госпожа, – остановившись в дверях, заговорил Буффон, – ради всех Святых, да на вас лица нет! Что-то произошло?
Габриэлла подняла голову и как-то странно посмотрела на него. Нервная дрожь опять охватила ее тело, поэтому, произнеся непослушным языком что-то невнятное, девушка опять замолчала и отвернулась. Буффон нахмурился.
– Арабель, срочно принеси вина, – приказал он служанке. – Да не стой же ты, как чучело! – прикрикнул на нее Буффон, увидев, что та продолжает стоять и таращиться на госпожу.
Подхватив юбки, служанка вихрем понеслась на кухню, искать стольника, заведовавшего винным погребом.
Тем временем Буффон подошел к девушке и, присев у ее ног, легонько взял холодную, будто из мрамора, руку. Так они сидели до тех пор, пока Арабель не принесла кувшин с вином и кубок. Отпив по настоянию Буффона немного вина из кубка, Габриэлла слегка пришла в себя.
– Большое спасибо, – тихо сказала она, с благодарностью поглядев на служанку и шута.
– Вам уже лучше, госпожа? – с тревогой в голосе справился Буффон.
– Да, несомненно… Арабель, ты можешь быть пока свободна.
– Но, госпожа, я должна вас одеть…
– Я сделаю все сама, – проговорила девушка тоном, не терпящим возражений.
– Слушаюсь, госпожа Габриэлла, – Арабель сделала реверанс и исчезла за дверью.
– Итак, – начал разговор Буффон после продолжительного молчания, – не сочтете ли вы за наглость, если я спрошу, что вызвало у вас такую нервозность и душевное смятение?
– Ты – единственный в этом замке, кому я могу все рассказать, не боясь, что ты меня предашь или сделаешь что-то, что причинит мне вред. Более того: не только рассказать, но и спросить совета, так как я не знаю, на что решиться и как дальше действовать.
