– Ты слышал новости из замка, Корнуолл? – спросил жестокий спутник колдуна, входя хижину. Это заброшенное жилище они случайно обнаружили в чаще леса недалеко от замка.
– Нет, мессир, – спокойно и с достоинством ответил Корнуолл. – Но если вы окажете мне честь, сообщив их…
– К черту любезности! Проклятый мальчишка очнулся! Дьявол и Преисподняя! Я же говорил, что надо было его прикончить.
«Он сдохнет сам иди его растерзают дикие звери», – передразнил он колдуна.
Тот ничего не ответил на выпад, продолжая спокойно помешивать в котле варево, от которого вкусно пахло мясом.
– И что вас так обеспокоило? – безразличным голосом осведомился Корнуолл. – Он вас не видел…
– Но он видел тебя! – гневно воскликнул его товарищ. – Как можно быть таким мягкотелым? Твои сантименты погубят нас!
– Не думаю, – возразил колдун. – Предоставьте все мне, мессир. Надеюсь, у вас еще не было повода разочароваться во мне? Обещаю: в скором времени вы получите не только земли герцога, его замок и власть, но и заставите его дух вечно скитаться по этой грешной земле! Вы же ведь этого хотите?
– Что ж, колдун, я верю тебе. Но если ошибешься… Берегись! Обещаю, пытки инквизиции покажутся тебе райским блаженством…
Отчаяние и промедление – трусость, влекущая за собой поражение.
Юлий Цезарь
Людовик IX восседая в своем шатре, раскинутом у стен Карфагена, и с хмурым видом слушая посланника эмира. Тот, преисполненный важности, стоял перед королем и зачитывал послание своего господина, а советник Людовика переводил сказанное. Чем дальше читал посланник, тем суровее становилось лицо Его Величества. Высадившись в конце июля на узкую полоску берега, которая тянулась между морем и Тунисским озером, он с христианским войском одержал несколько побед, благодаря чему крестоносцы смогли приблизиться к древнему городу. Добравшись до Карфагена, войско, по приказу короля, осадило город. После нескольких одержанных побед в лагере крестоносцев атмосфера была приподнятой. Удача благоволила им. Казалось, сам Господь направляет их мечи на защиту веры. Многие видели в этом Божье Провидение, а следовательно, и сам поход даже самые закоренелые негодяи стали считать праведным делом. Все верили в победу и всеми силами стремились к ней. Крестоносцев манила слава и привлекали возможные трофеи, так как, что греха таить, большинство крестоносцев решились отправиться в этот рискованный поход только потому, что им грезились неисчерпаемые богатства Востока, в которых нищие рыцари так нуждались.
