— Какие фотографии?
— Ты лучше меня знаешь, Виктор, — продолжала свою игру Оксана.
— Не понимаю, о чем ты?
— Ну как же, фотографии есть. Может, мне их тебе показать?
Конечно же, Оксане не стоило так настойчиво подталкивать своего мужа сознаться в измене. В конце концов, чего только не случается в жизни?! Но она уже вошла в свою роль и готова была его изобличать сколько угодно. К тому же, тут не нужно было ссылаться на саму себя, было достаточно и упоминания о мифической подруге, посвященной во все тайны его жизни.
— Ну хорошо, — успокоительно проговорил Виктор Лозинский.
— Ничего хорошего, — отвечала Оксана, готовая вот-вот расплакаться.
— Давай, давай посмотрим твои фотографии. Что там может быть? — голос мужчины задрожал.
— Сейчас посмотрим… — проговорила Оксана.
Она пошла в гостиную и схватила с полки шкафа сумочку.
— Сейчас, сейчас я тебе покажу!
Из ее трясущихся рук начали падать на пол маникюрный набор, пустая пачка сигарет, за ней связка ключей.
Виктор бросился их поднимать.
— Ну что же, давай, давай свои фотографии!
Оксана поняла, что еще мгновение — и она сдастся. Тогда она выкрикнула:
— Да я не могла на них смотреть! Я их сожгла! Эту мерзость… Вас там была целая куча и ты вместе с этой Эллой! Одна фамилия чего стоит — Петракова. Если бы ты это проделывал с ней еще наедине, я бы поняла, но при всех!? Она сидела в одном белье, а ты…
Виктор отвел взгляд и тяжело вздохнул.
— Да у нас там была целая куча народу. Они ввалились в номер и притащили с собой море выпивки. Что ты приказала бы мне делать, если от них зависел успех сделки?
— Ах, так?! — злобно выдохнула Оксана. — Ты говоришь, у нас в комнате? Я только и слышу — «у нас», «с нами», «у нас была целая куча народа», «у нас в комнате»… Почему-то обо мне ты никогда не говоришь так. Ты всегда стараешься отделиться от меня и говоришь «я», «она». А тут о каком-то референте только «мы».
Виктор понял, что сморозил глупость, но остановиться уже не мог. Он с ужасом в глазах смотрел на то, как Оксана одну за другой бросает в чемодан свои вещи.
— Но Оксана, пойми, это все касалось дела. Я никогда бы себе не позволил ничего, если бы не знал, что это пойдет на пользу работе.
— Ах, да, так значит, разврат идет на пользу работе? А дома у тебя даже не хватает времени, чтобы сказать мне пару ласковых слов.
— Оксана, фотография — это одно, но если бы ты слышала о чем мы говорили, ты бы поняла — это сугубо деловой разговор. А то, что Элла напилась и выделывала всякие глупости — тут не моя вина. В конце концов, когда она трезвая, то не позволяет себе ничего дурного.
